округляет глаза клиент.
– Секретарша, разговорный японский.
***
Да задрал Макарий со своим японским! Я уверена, что нет там таких слов, и он просто угарает над нами.
Значит, я сука хама?! Отлично! Он и есть самое настоящее хамло! Будет ему и сука, мало не покажется.
Затягиваю потуже ремень на чужих брюках, которые так и норовят с меня свалиться!
А в ванной шефа развешано мое белье. Какой стыд! Правда, лифчик только, трусы постеснялась снять, и сидеть теперь в мокрых ну такое себе удовольствие.
Столько стыда я в жизни не испытывала. Уже жалею, что пришла сюда на работу. Что отдала документы в отдел кадров, и уже поздно что-то менять. А если каждый мой день будет вот таким… ужасным?!
– Саша, два кофе, – раздается на всю приемную бодрый голос шефа. – Только крепкий.
– Насколько крепкий? – огрызаюсь.
Одной ложки с горкой ему, оказывается, мало! Помоями обозвал!
– Три ложки, – чеканит.
– А сердце у вас…
– Не треснет, – отвечает он и отключается.
Вообще-то я хотела спросить: не остановится?
Фиг с ним, пусть будет Саша, стану на сегодня бесполым существом в форме с чужого плеча. Лишь бы не Шурочка! Очень задевает данная кликуха, но нельзя показывать виду, иначе так и будет называть меня. Пока не доведёт меня до бешенства.
Усердно считаю ложки, которые летят в кружку: один, два, три, четыре… ой, кажется, лишнюю сыпанула.
Ай, не заметит. Сам велел крепкий сделать. Клиента пощажу, кину ему две. А этот… Пусть пьет.
Несу кофе, чувствуя, что ещё немного, и штаны слетят с бедер. А я кофе несу в обеих руках. Как быть?! Наверняка уже край трусов видно.
Подхожу к боссу, ставлю кофе перед ним, а он… подтягивает мне штаны чуть ли не до ушей, как ребенку в детском саду.
Бросаю на него испепеляющий взгляд, а он иронично вздергивает одну бровь.
Если этот самурай опять скажет что-нибудь… по-японски, я ему кофе плесну в лицо.
Промолчал.
Глотнул кофе.
Отошла на всякий случай на три шага, чтобы до меня не долетел фонтан, который польется у него из ушей…
Жду дальнейших инструкций.
Полет нормальный. Хлебает, отставив мизинец, как чертов аристократ! Он же матерщинник тот ещё.
Рисуется…
– Благодарю, Шурунь. Я там тебе скинул на электронку договор, шуруй, распечатай и тащи сюда.
И только я собиралась исчезнуть, как он спрашивает:
– Кстати, кимоно несыровато?
Арррр!
Тут и гадать нечего: увидел на попе мокрое пятно от трусов и подкалывает.
Вот так я возненавидела японский разговорный.
Глава 4
Часа в четыре я осознала, что рабочий день подходит к концу.
Я жива, что уже немаловажно. Волосы высохли, трусы тоже – жить можно.
Рубашку незнакомца упаковала в пакет, прокручу дома в стиральной машине и верну. Юбку тоже можно уже переодеть, но Макарий куда-то свинтил, оставив на моем столе пирамиду из бумаг.
Японским разговорным больше не доставал,