я был твоим ангелом-хранителем. Я должен был находиться рядом с тобой. Не для того, чтобы просто наблюдать за тобой – для того, чтобы попытаться помочь тебе, когда это было нужно. – И сейчас я должен уйти достойно. Сейчас, в последний раз, я должен помочь ей так, как ей это нужно. – Что же до твоего последнего вопроса, то да: я могу – как ты сказала – испариться. Собственно говоря, именно это я и должен сейчас сделать.
Она растерянно заморгала. Ничего не понимаю. Я же сказал ей, что уйду – как она того хотела – где же радость от достигнутой цели?
Вместо радости на лице ее появилась отчаянная решимость, и на меня обрушился водопад вопросов – тот самый, которого я так ждал в самом начале этого разговора. Похоже, любопытство пересилило в ней – на время – желание от меня избавиться. Я почти улыбнулся. Ну, что ж, я сам на этот разговор напросился. Да и вопросы она задает разумные. Мне бы не хотелось, чтобы она возлагала уж слишком большие надежды на того, следующего… Пожалуй, лучше мне объяснить ей, что никакой ангел-хранитель не сможет уберечь ее от всего.
Когда я начал перечислять, что не может сделать ангел-хранитель, она меня перебила с требованием ответить сначала на ее последний вопрос. Какой же там был последний вопрос-то? Когда она начинает так тараторить, я никогда не успеваю все упомнить. Заметив, очевидно, мое замешательство, она повторила этот вопрос: – Почему ты должен исчезнуть? – за которым градом посыпалось еще несколько.
На этот раз я действительно улыбнулся. Чего бы ей там ни хотелось, закончить этот разговор она не спешит. Так же, как и я. Ну что ж. Почему бы нам не поговорить еще немного, ответить на вопросы друг друга (выдохнется же она когда-нибудь, тогда и я спрашивать начну), проститься по-хорошему? А может, не проститься? Господи, ну почему я не могу ее понять?
Поскольку в прошлый раз я ошибся с очередностью ответов, сейчас я решил на всякий случай уточнить: – На какой мне вопрос сейчас отвечать?
– На первый, – тут же ответила она. И быстро добавила: – А потом – на остальные.
– Хорошо. – Я задумался над тем, стоит ли обрисовывать ей все возможные ситуации, или достаточно описать только этот случай. Нет, лучше, пожалуй, говорить все, как есть. Так ей будет проще понять ответы на те, опасные вопросы – если, конечно, мы до них доживем. – Ангел-хранитель уходит в трех случаях. Когда человек заканчивает свою последнюю жизнь. Когда человека больше не имеет смысла хранить…
Опять взвилась. Ну и как ей объяснять, когда она к каждому слову цепляется? Неужели люди действительно верят, что у каждого человека есть ангел-хранитель? Неужели им своих шести миллиардов мало – еще большую толкучку на земле устроить хотят? Терпение.
– Ты просила меня ответить на твой вопрос, – напомнил ей я. Говорить дальше было почему-то очень трудно. Стыдно признаваться в своем провале и страшно услышать ее согласие с необходимостью моего ухода. Я опустил глаза и продолжил, не глядя на нее. – И есть еще третий случай – самый тяжелый для ангела-хранителя.