последний в истории сёгун ее проиграл. Вероятно, и здесь случилось примерно то же самое. С той только разницей, что местные самураи помнили старые обиды куда дольше – и даже пошли против собственной страны, чтобы вернуть власть.
– Так и случилось, – продолжил учитель. – Японский император Мэйдзи подписал капитуляцию в Киото восемнадцатого октября одна тысяча девятьсот пятого – этот день и принято считать завершением войны. Хотя боевые столкновения и продолжались до самого начала следующего года, они уже не носили систематический характер, и участие в них принимали по большей части не солдаты российской армии, а местные силы под командованием сёгуна.
– Иван Павлович! А что случилось с японским императором? Самураи его убили?
Рослый и плечистый парень с коротко стриженным затылком, сидевший через одну парту впереди меня, вытянул руку. И даже чуть приподнялся со стула – видимо, так сильно интересовала его судьба побежденного монарха.
– Убили? – усмехнулся учитель. – Нет, конечно же. Японцы считают своего императора чуть ли не живым божеством. Впрочем, реальной властью трон в Киото не обладал уже сотни лет, и едва ли хоть кому-то была бы хоть какая-то польза от его… устранения. Скорее уж, нового правителя интересовало другое.
Учитель на мгновение задумался – видимо, пытался вспомнить какие-то имена или даты, но так и не смог.
– Фактически итогом войны для Японии стало упразднение парламента и ограничение полномочий кабинета министров. Но в первую очередь – восстановление власти сёгуна в лице Харусады Токугавы и привилегий сословия самураев. Таким образом, несмотря на активные возражения со стороны Великобритании и отчасти – Соединенных Штатов Америки, в Японии снова сменилась форма правления. С того, что принято называть конституционной монархией, – обратно на военную диктатуру аристократов.
– Диктатуру? – Здоровяк на парте впереди снова поднял здоровенную ручищу. – Но это же… получается – это плохо? Так, Василий Алексеевич?
Парню явно не слишком-то легко давался урок. Он то ли не блистал врожденным умом, то ли просто не понял часть мудреных слов – потому и зацепился за одно из знакомых.
– Плохо? Пожалуй, можно сказать и так. Хоть и не нам с вами, Фурсов, осуждать друзей государя. – Учитель улыбнулся и покачал головой. – Как бы то ни было, при всей сомнительности своих методов самураи способны удержать власть и навести порядок. В каком-то смысле в Японии до сих пор тлеет гражданская война, и сторонники парламентской системы опираются на интересы некоторых европейских держав. А сёгун Токугава, в свою очередь, нуждается в союзе с императором Александром и будет отстаивать интересы российской короны на Востоке.
Видимо, учитель сам любил эту тему: его голос оживился, да и сама речь стала куда занятнее – не заученной лекцией, а, скорее, рассуждением. Не то чтобы в совсем уж вольной форме, и все же куда менее похожей на зазубренные абзацы из учебника.
Впрочем, ничего удивительного.