подоконник, как у нас появляется общий книжный шкаф и – поскольку своего будущего никогда без этого не мыслила – общий ребенок. Пусть это прозвучит абсурдно, как кульминация самых страшных страхов психиатрического пациента с фобией на обязательства, но после всего двух ночей в двухместной палатке посреди дикой глуши я уже сочиняла сценарий жизни – с полной взаимозависимостью и детьми – с мужчиной, которого едва знала. Но все не так просто.
Для меня, как и для многих других женщин в период «потока», попытки вообразить, как это может быть – носить ребенка другого человека, доверить ему свою утробу, неразделимо переплести жизни – способ проверить, какие чувства я к нему испытываю на самом деле.
Это словно смотреть, как мужчина танцует, и представлять, смогла бы ты заняться с ним сексом. Это как воображать себя за столом в другом офисе, чтобы понять, лежит ли у тебя душа к этой работе. Как заглядывать в окна квартиры на первом этаже и прикидывать, смогла бы ты жить с этими обоями на стенах. Я представляла, как рожаю детей от других людей, и это было способом проверить себя, свой уровень влечения, привязанности и намерения.
Если мысль заставляла меня отпрянуть в ужасе, я понимала: пустая затея. Если мне сразу хотелось защитить воображаемого ребенка от вспыльчивости, гадких привычек, злоупотребления наркотиками, работы или родственников другого человека, это явный знак, что следует держаться от него подальше (делала я это или нет – вопрос другой, но передо мной, по крайней мере, были красные флажки, которые я вольна игнорировать). Если могла млеть от радости, представляя, как он носит на руках новорожденного малыша, распевая песенки Стиви Уандера, тогда, по крайней мере, на каком-то уровне мне становилось понятно, что совместное будущее не вызывает внутреннего отторжения. А если ты снова ищешь партнера после распада долгих или значимых для тебя отношений, если ищешь его в «годы паники», в то время, когда подруги и знакомые начинают заводить семьи, будущее становится весьма реальным и, более того, очень близким. Форма грядущих событий отливается прямо в тот момент, когда ты о них говоришь. Поэтому ребенок – не просто то, что может случиться когда-нибудь; это то, что может случиться довольно скоро. Представить отцом мужчину, с которым я только что переспала, – мой способ и связаться со своим внутренним, похожим на ребенка эмоциональным «я» и в то же время сделать мысленный набросок потенциального будущего.
Так что, когда этими несколькими словами он показал готовность стать отцом для ребенка, но не партнером для женщины, он не просто пристыдил мою надежду и смутил нежные чувства, но и отсек еще непрожитую жизнь. Он стер потенциальную версию другой Нелл, равно как и детей, которых она могла бы родить. Даже не обязательно отдавая себе в этом отчет, оттянул десну моего напускного безразличия, обнажив больной нерв моей жажды. Но вместо того чтобы порадоваться этой жажде и дорожить ею, он, подмигнув, ушел прочь.
Поскольку я не только профан в технологии, но и скряга, на