с единственным словом.
«Анка».
Следом потянулись другие листы, к которым были приклеены засвеченные фотографии, а чернилами засыхающей ручки кто-то вывел по паре неразборчивых слов. Они быстро разлетались по сторонам, уже не в шкафу, но и не в руках хозяйки этих воспоминаний. Однако ей пока было достаточно одного единственного листа с чётко выведенным именем.
Её звали Анка.
Родители назвали её Анной, в честь Анны Иоанновны – императрицы российской. Мама увлекалась историей, поэтому хотела дать своей дочери сильное и благородное имя. Такой Анка и стала – настолько уверенной, что родители в шутку говорили, что мягкие буквы в имени совсем не к месту. Поэтому те, кто знал девушку, никогда не обращались к ней Аня, Анька или Анюта. Только Анка.
Новые воспоминания сулили не только радость, но и боль. И следующий лист, вырвавшийся из потрёпанного шкафа, принёс такую сильную резь в голове, что у девушки подкосились ноги. Она хотела выть, рычать, кричать, чтобы это прекратилось. И одновременно хотела увидеть больше. Вспомнить больше. Узнать себя больше. Но Анка сдерживалась, лишь лицо исказила кривая гримаса, а по виску стекла капля пота. Она испугалась, что если закричит или резко дёрнется, то незнакомый мужчина снова обрушит на неё свой гнев.
А тот всё также оставался незнакомцем. Беспорядок в голове никак не хотел укладываться в какие-то конкретные воспоминания. Имя словно пробкой затыкало резервуар с информацией, а когда Анка захотела испить этой информации и откинула пробку в сторону, на неё обрушилась такая волна, что она не смогла поймать даже глоток. Оставалось лишь ждать, когда волна стихнет. Хотя она вспомнила только имя, этого сейчас хватало, чтобы уцепиться за мысль и твёрдо держаться, не уплывая снова в темноту незнания. Её имя – лишь начало. Анка чувствовала, как от её имени тянутся и другие ниточки информации, стоило за них потянуть… как голову пронзало острием боли.
Не сейчас. Потом. Она вспомнит потом.
Анка распахнула всё это время зажмуренные глаза и посмотрела на мужчину перед собой. Сейчас ей было необходимо сосредоточиться на нём. Кто он? Он её знает? Откуда? В чём обвиняет её? Вопросы всё множились и множились в голове.
– Что за Анка? – девушка решила пока не подавать виду, что вспомнила что-то. Она не доверяла мужчине, но доверяла себе и своему внутреннему голосу, твердившему, чтобы она не раскрывалась.
Но голос самой Анки прозвучал хрипло – она с силой сжимала зубы, сдерживая боль, и смотрела исподлобья, напрягая мышцы шеи. Вместо твёрдого вопроса – скорее карканье воронёнка, которого только что окатили холодной водой. Мужчина дернулся и вновь с настороженностью уставился на свою гостью. Девушка осознала ошибку и постаралась расслабиться, опуская плечи вниз и растягивая губы в подобии улыбки. Вышло не так хорошо, как она хотела, но уже лучше.
– Что такое Анка? – вопрос прозвучал уже не так угрожающе, и мужчина заметно успокоился, раскрывая успевший сжаться кулак свободной руки.
– Не важно, девочка, – он задумчиво почесал свою щетину, осматривая