Вторую бутылку я выпил залпом.
К шести часам вечера мы наконец решили вопрос моего ночлега – для меня нашлась комната в «Пуджа Гест Хаусе». Прощаясь с Манишем, я попросил его прийти на следующее утро.
Теперь у меня была комната, но спать я не мог из-за усталости и обезвоживания, о котором ясно свидетельствовал цвет моей мочи. Вот какой я, оказывается, хрупкий. Были времена, когда я каждый день играл в бадминтон, время от времени брал уроки гольфа, поднимал штангу и регулярно устраивал 20-километровые пробежки. Однако сегодня я провел всего один день в «реальном мире» – и вымотался до предела. Очевидно, что, уповая на свою спортивную подготовку, я просто льстил самому себе.
Я осознал, что физически совсем не готов к трудностям монашеской жизни. Если даже дневная жара кажется мне невыносимой – есть ли у меня шансы выдержать аскезу и строгий режим медитации? Я понятия не имел, как подготовить тело к такой суровой практике. Конечно, я понимал, что жизнь сама преподаст все уроки. Нужно только быть открытым и готовым учиться.
Я лежал и думал о своем, пока еще мирском, пути.
2. Мистик
Моя мать выросла в глубоко религиозной среде и привыкла с почтением относиться к религиозным деятелям. Она не упускала возможности участвовать в даршанах с мистиками и святыми, которые посещали наш город.
Однажды в обеденный перерыв она вышла с работы, чтобы получить благословение одного необычного святого, о котором ей много рассказывали. Говорили, что он вообще не спал и даже не моргал. Он почти непрерывно хранил молчание. Вечно оставаясь в пути, он нигде не ночевал больше одной ночи и не возвращался в те города, в которых уже побывал.
Едва увидев мою маму, святой сказал ей:
– В месяце Маргаширша, на растущей луне, ты произведешь на свет необычного человека.
Мама не привыкла сомневаться в словах мудрецов, но это было совсем не то благословение, какого она ожидала от святого, известного своим постоянным молчанием.
– Бабаджи, у меня уже есть двое детей.
– Это не важно, – ответил он. – Один из нас придет после долгого ожидания. Святой.
У мамы сжалось сердце. Один из них? Святой? Значит, рано или поздно он отречется от обычной жизни и уйдет. Она опустила голову и сидела молча, пытаясь успокоиться.
– Да, он отречется, – мудрец как будто читал ее мысли. – Когда он родится, вспомни обо мне и приложи к его губам листья туласи – это будет мое подношение.
Мама поклонилась ему и собралась уходить. Ее мысли путались. Она считала, что состав ее семьи уже оптимален и рожать третьего ребенка нет необходимости. Вдобавок мысль о том, что она все равно потеряет этого ребенка, поскольку он станет бродячим садху, казалось невыносимой.
– Ты всего лишь посредница. Не сопротивляйся мудрости Божественного, – добавил мистик и протянул маме щепотку священного пепла. – Съешь это в день экадаши. Когда ребенок родится, все увидят дождь из цветочных лепестков и радугу.
Мое рождение было хотя и предсказанным, но совсем не запланированным,