свой автомобиль – высокий кроссовер темно-шоколадного цвета – и терпеливо ждал меня у замковых ворот.
– Чтобы бы вы хотели увидеть в первую очередь, София? – спросил Солус, когда мы тронулись в путь.
– Какое-нибудь место, где есть интернет, – честно ответила я. – Нужно отправить брату фотографии чертежей.
– В «Орионе» для посетителей предусмотрен бесплатный wi-fi, – заметил барон. – Но туда лучше заглянуть в обед. Сытым у господ Мун делать нечего, к ним нужно приходить изрядно проголодавшись.
– Хорошо, – согласилась я. – В таком случае, давайте сначала посмотрим старинную церковь.
Эдуард кивнул, и остаток пути мы болтали о разных пустяках. Общаться с Солусом оказалось легко и приятно. Так, на мой осторожный вопрос о его техническом прошлом, он разразился длинным монологом о поездах, их модификациях и промышленных испытаниях. Транспорт барон явно любил и так хорошо в нем разбирался, что я не просто поняла все, о чем он мне рассказывал, но и от души посмеялась, ибо шуток и забавных железнодорожных историй господин Солус знал в избытке.
После разговора о технике мы перешли на столичную жизнь, и теперь уже я вещала ему о смешных ситуациях, произошедших со мной. В процессе беседы выяснилось, что перед отъездом за границу Эдуард несколько лет жил в нашей первопрестольной, а потому количество тем для обсуждения у нас увеличилось в разы.
Когда шоколадный кроссовер остановился на крошечной парковке у баденского храма, я невольно поймала себя на мысли, что мне жаль прерывать разговор, и после осмотра местных достопримечательностей его непременно надо продолжить.
– Церковная служба еще идет, – заметил Эдуард, когда мы вышли из машины. – Знаете, София, я, пожалуй, внутрь не пойду. Подожду вас на улице.
– Почему? – удивилась я.
– Не люблю священнослужителей и абсолютно не понимаю их песнопений и ритуалов.
– Вы атеист?
– Скорее разочаровавшийся. Моя жизнь идет в разрез с тем, о чем говорится в религиозных текстах, а потому я предпочитаю смотреть на церковь со стороны.
– Тогда, быть может, мне тоже не стоит туда заходить?
– Отнюдь. В этом храме есть чудесный витраж, и вам, как любителю искусства, он наверняка будет интересен. Идите, София. И не торопитесь. Я буду ждать столько, сколько нужно.
Я бросила взгляд на баденскую церквушку – небольшую, воздушную, с ажурными окнами и темными фигурами ангелов в полукруглых нишах, а потом на своего спутника. И вдруг подумала, что сегодня впервые вижу его при свете солнца. Эдуард улыбался, однако был бледен, черты его лица казались заострившимися, а идеальные губы – болезненно сухими. Тут же вспомнились слова барона о болезни, заставляющей его соблюдать диету и питаться в строго отведенное время.
Что ж, не хочет идти внутрь, и не надо. Мой покойный дед тоже храмы не любил. Говорил, что ему там душно и не нравится запах дыма, которым священники окуривают иконы и алтарь.
Я кивнула и, оставив Солуса на скамейке рядом с парковкой, пошла в церковь.
Служба