не то, что думать. Я не смог оценить ситуацию и сделал то, чего не должен был, но то, что заслуживала эта ведьма. Последнее, что я помню из этого дня, это то, как я вышел из подъезда и посмотрел на горящее окно квартиры девушки. Я расплылся в улыбке.
На следующее утро я обнаружил, что головные боли стихли, хоть легче от этого мне особо не было. У меня болело все тело и где-то виднелись следы вчерашней бойни. Нашел я и несколько несерьезных ножевых ранений, от которых, вероятно, останутся шрамы. Но ничего из этого не повлияло на мою утреннюю рутину. Пока я стоял и курил у окна, у меня стали наворачиваться слезы. Бычок был быстро сжат и потушен в руке, а мой кулак со всей силы ударил стену. Я медленно сполз на пол и начал рыдать. Слова покойной ведьмы еще долгое время не будут давать мне спать, хотя о ней самой забудут уже через пару дней, по крайней мере, я надеюсь на это.
Быт
Всю следующую неделю ко мне приходили представители правопорядка. Они задавали вопросы сначала стоя в дверном проеме, потом в отделении. Я врал, безбожно врал на даче показаний. Много, так много, что сам начинал в это верить, но это скорее была воля моего тела, нежели мозга. Мой разум давно покинул реальность и отправился путешествовать в пучину моего больного сознания, желая хоть на минуту отвлечься от всей боли, преследовавшей меня. Теперь я мог корить себя за то, что убил человека, хотя нет, именно за корить себя не было смысла, ведь ничего другого эта ведьма не заслуживала. Из транса, ставшего для меня привычным состоянием, меня вывел хлопок мента по плечу. Я хотел было огрызнуться, но инстинкт самосохранения сдержал мой язык за зубами.
– Вы свободны, молодой человек, расследование решило, что вы к этому не причастны, но мы всем отделением выражаем Вам соболезнования, кажется, вы были близки, по крайней мере, так говорят, – эти слова были самым ужасным, что я мог услышать. Молча кивнув, я с трудом вышел на улицу, отправившись домой. У меня не было желания ни видеть род людской, ни думать, ни существовать.
Дорога казалась мне бесконечно длинной. Каждый шаг давался мне все с большим трудом. В один момент меня чуть не сбила машина, однако опечалило меня именно то, что я все еще жив, но смирившись с этим, мне все-таки пришлось продолжить путь.
Придя домой, я смог дойти до кровати, но потом меня снова накрыло. Я кричал, плакал и бил мебель, хотя она этого, конечно, не заслужила. Больше всего досталось зеркалу и часам. Тиканье часов меня настолько вывело из себя, что они вылетели в окно, а зеркало было разбито за то, что показывало мое отражение. Теперь меня ждало семь лет несчастья, которые, я понадеялся, окончатся пораньше. Когда же я был обессилен и полностью разбит, я просто свернулся калачиком на полу и стал спрашивать пустоту за что мне все это. С каждым мгновением мне становилось все холоднее, тоска заполняла меня и сковывала все сильнее, однако я вдруг почувствовал тепло, мне показалось, что ко мне прикоснулись. Обернувшись, я никого не увидел, но хотя бы смог встать, закрыть окно и лечь в кровать. Я просто