Тот, почти засыпая от усталости и пережитых волнений, только мотнул согласно головой.
…И Чимган освящает дорогу мою,
И безумно прекрасен собою.
Сладострастная отрава…
Шура Шиш и королева красоты
Случилось как в песне – Шура Шиш увидел свою королеву красоты в газетном киоске в центре Ташкента, где 300 дней в году солнце льется прямо с крыш. Правда, не на обложке журнала. Он их просматривал от нечего делать, ждал попутную маршрутку. Та, естественно, запаздывала. И когда он уже решил отойти, взгляд остановился на продавщице, читавшей книгу.
Есть на земле считанные счастливцы, которым повезло влюбиться по гроб жизни с первого взгляда. Шура в мгновение ока был зачислен в их ряды, когда девушка подняла на него глаза. Хотя для королевы она была слишком юна. Скорее это была принцесса, причем похожая ну ту, которую сыграла в «Римских каникулах» Одри Хепберн.
– Вас что-то интересует? – спросила она.
– Я таких красивых продавщиц еще не видел, – сознался Шура.
Она улыбнулась, как и подобает принцессе, привыкшей к комплиментам, и вновь углубилась в чтение.
До 17 лет Шиш стеснялся заговаривать с незнакомыми девушками. Метр с кепкой, а под ней несоразмерно длинный нос и заурядная физиономия – с такой внешностью считал, отшив гарантирован. Но все переменилось после дня рождения, на который его пригласил ближайший из друганов Володя Голубев. Он на пару лет старше, учился на филфаке университета. Естественно, самые красивые однокурсницы в этот день сидели у него за столом, разбавленные парой беспрерывно шутивших очкариков. Попав в этот студенческий букет, Шура растерялся вконец. Постоянно ронял то вилку, то нож, обмакнул в оливье впервые надетый галстук и, чтобы прекратить мучения, решил покинуть компанию. Но вовремя, зная приятеля, пресёк эту попытку Голубев, предоставил ему слово для тоста.
– Всемилостивейший Володимер! – слегка запинаясь от смущения, начал Шиш речитативом озвучивать заранее заготовленный текст; красавицы и очкарики уставились на него с интересом.– Понеже труды твои во славу словесности нашего Отечества вскоре будут известны всему свету вкупе с неусыпными радениями ради процветания оного, желаю в день появления на Божий свет обрести на сим благороднейшем поприще высшую степень благополучия и славы при непременнейшем возблагодарении тебя учеными степенями и читательской любовию, токмо без ущерба для здравия твоего, за которое почту за честь поднять добрую чарку вина игристаго. И пребываю в ожидании милостивого ко мне невозбранения за вольность обращения, почитающий тебя ныне и присно, твой покорнейший слуга, Александр.
Смех, возгласы одобрения, все потянулись с бокалами чокаться с ним.
– Мой ученик, – поощрил Голубев. —Юн, но талантлив не по годам. Если будете хорошо себя вести, он вам даже споет под гитару. А поёт