ведь никто мне ничего не рассказывает. Я сделала это тайком, потому что думала, что ты откажешь в моей просьбе, – я перевела дыхание и тихо продолжила, – я знаю, как это выглядит. Это было очень глупый поступок, но в нем не было злого умысла.
– Это был непростительный поступок, – отчеканил он, – ты утратила мое доверие. Отныне тебе запрещено покидать пределы этой комнаты. А после всех ритуалов и проверок твоей истинной сущности я решу, как дальше поступить.
Он резко развернулся, взмахнув полами плаща, и вышел из комнаты.
Вот и все. Я сделала глубокий вдох и закусила губу до крови. Теперь я официально пленница. В моей памяти вновь вспыли слова о клятве Морана.
Я обвела комнату взглядом и уверенно поднялась с кресла. Что ж…
Робкие надежды порушены, мосты сожжены. Больше никаких слез. Никаких взглядов в его сторону. Никаких тайных вздохов. Никаких мыслей о нем.
Довольно быть плаксивой девочкой. Главная моя цель – доказать, что я невиновна. Доказать, что я ни с кем не состою в сговоре. Главное – выжить. Обрести свободу. И убраться отсюда как можно скорее, чтобы забыть, забыть все, как страшный сон.
Я подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение. Может, это зеркало тоже было не простым? Может, и оно показывало истинную сущность? Но в зеркале я видела лишь себя. Бледную, большеглазую, с покрытой головой платком. Но в глазах больше не было слез. Не было света надежды. Лишь решительность сверкала холодным блеском. Она придавала мне сил. Где-то в глубине души пульсировала боль. Но я проигнорировала ее.
– Довольно. Довольно, – прошептала я и отвернулась от своего отражения.
Пора включать голову. Давно пора.
Я налила воды, опустилась в мягкое кресло и стала размышлять. Итак, что я имею. Я попала в другой мир. Волшебный, но далеко не дружелюбный. Все убеждены, что кто-то помог мне пересечь границу между мирами.
Это было похоже на правду. Самой осуществить подобное мне было не под силу, увы. Так кто же перекинул меня сюда? И главный вопрос – для чего? Какую цель преследовал этот некто?
Я потерла лоб и напрягла память. О перемещении я так ничего и не вспомнила. Даже размытых воспоминаний не осталось. Пришли на ум слова Морана о том, что я могла сама заблокировать эти воспоминания.
Мой психолог говорил что-то о выборочной памяти. Когда подсознание человека намеренно блокирует болезненное воспоминание. Что-то вроде внутреннего защитного механизма, чтобы уберечься от боли или безумия…
Что, если так? Что, если я сама заблокировала свою память? Значит, я могу сама все и восстановить.
– Думай, думай, – зашептала я и закрыла глаза, силясь вспомнить события последнего дня в моем мире, – ну же, вспоминай.
Но ничего не происходило. Я помнила лишь свое утро и чашку кофе. Дальше – чернота и холодный туман.
Что ж, к этому вопросу я вернусь позже.
Что у нас дальше? Эльф, в сговоре с которым меня подозревают. Это обвинение было абсурдным и глупым. Но все-таки я его видела. Почему? Я вновь закрыла глаза и начала вспоминать тот