засыпать кроличьи норы, наши жильцы снова прилежно трудились всю ночь. Так что внимательно смотрите, куда вы ступаете! А теперь… наслаждайтесь нашим небольшим праздником! И не забудьте о традиционном перетягивании каната. Эшфорд-Хаус против деревни Эшфорд. Оно начинается в два часа, так что у всех участников будет достаточно времени, чтобы до соревнования подкрепиться в палатке мистера Пирса…
Лорд Эшфорд рассказывал что-то ещё про пьесу о своём предке Вильяме Эшфорде и про то, как Генрих VIII подарил ему из благодарности этот клочок земли, не забыв упомянуть и про фейерверк в конце праздника.
Да уж, фейерверк! Ему я тоже радовалась!
РАНЬШЕ!
Говорят, беда не приходит одна. И именно об этой поговорке мне стоило вспомнить, когда я решила, что хуже быть просто не может. Потому что из толпы вдруг донёсся женский голос, прошипевший почти по-змеиному:
– Я ненавижу тебя, Рубиния!
Рубиния Редклифф остановилась на ступеньке на полпути со сцены и осмотрелась. Наконец её взгляд остановился на ком-то. Я проследила за ним и обнаружила невзрачную, очень хрупкую женщину. По сравнению с яркой Рубинией Редклифф она выглядела, как серая мышь.
– Сара? Сара Данн? Господи боже, ты ли это? – Рубиния недоверчиво вскинула брови.
Наступила гробовая тишина. Даже чайки над морем перестали кричать.
– Угадала, – фыркнула женщина. – Можешь предположить, зачем я здесь?
– Нет. И мне это нисколько не интересно! – отрезала Рубиния и переложила прекрасный букет роз, который ей только что передал лорд Эшфорд в знак благодарности, из правой руки в левую.
– Ах, вот как. Не можешь! – Женщина прокладывала себе путь к сцене. – Я ожидаю извинений за то, что ты сделала со мной в этом интервью для канала BBC! «Сара Данн безнадёжно переоценена. Она не более чем третьеклассная виолончелистка. Я не стала бы уделять ей внимания». Ты точно знала, какой вред ты этим причинила. Одно слово великой Рубинии Редклифф может отправить музыканта на небеса или на погибель. Теперь я в аду! Никто не хочет нанимать меня. Мне поступают предложения только от незначительных провинциальных оркестров!
Сара Данн старательно боролась со слезами. Сейчас она стояла на расстоянии вытянутой руки от Рубинии, которая презрительно смотрела на неё с высоты третьей ступеньки.
– Почему ты не отвечала на мои звонки? На мои письма?!
Рубиния Редклифф невозмутимо пожала плечами.
– У меня нет времени на бездарей, Сара!
Ледяной озноб пробежал по моей спине. Там, где у других людей сердце, у неё, очевидно, был камень.
– Что за ангелочек наша славная Рубиния, – с иронией пробормотала бабушка.
Глаза Сары Данн излучали ненависть. От ярости и отчаяния и, наверное, ещё от разочарования её стало трясти.
– Я могла бы убить тебя, Рубиния, ты, мерзавка! – выкрикнула она, и то, как она это сделала, напугало меня.
Перси почувствовал это и ткнулся мордочкой мне в колено: «Не переживай, я рядом и присмотрю за тобой», – сообщил он мне таким образом. Мой