еступала порог этих властных ворот, входя в царственную силу достатка и превосходства по пропуску бордового цвета с золотыми тисненными буквами.
Алла Леонидовна Конышева. Врач-диагност. Кандидат медицинских наук.
Это клише с золоченым оттиском она изо дня в день предъявляла охране при входе и при выходе.
Получить работу в медицинском центре «Иллиада» было не просто. Это был известный центр с высокооплачиваемыми сотрудниками. Алла отправила заявление онлайн и была приглашена на интервью. Три дня ее мучили, проверяя все – от ноготочка до маковки. Проверяющих смущали принципиальные позиции Аллы, о которые они спотыкались, задавая вопросы под разными ракурсами. Но как только она поведала, что у ее отца стоит малахитовый настольный набор с именной подписью от собственника «Иллиады», Аллу сразу приняли.
Прошел год. Высокое денежное вознаграждение перестало радовать и приносить удовлетворение от работы, которую она выполняла.
Алла – врач высшей категории и прекрасный специалист, ее самооценка укреплялась и повышалась от результатов правильной диагностики и правильного лечения. В ЭТОМ было ее счастье.
А в стенах блеска и лоска, в атмосфере престижа и величия были совсем другие цели. Цели – лжи и циничного обмана.
Компания имела доступ к информации по счетам клиентов. В кабинеты врачей поступали указания, на какую сумму надо раскрутить клиента, желающего проверить состояние своего здоровья.
Раскрутить! Значит обмануть. Вынудить на оплату подтасованных диагнозов.
Этот замес правды, лжи и лицемерия вынуждал Аллу впадать в состояние между добром и злом, между «что такое хорошо» и «что такое плохо». Деньги, которые она получала, приносили ей ощутимые дивиденды: это было хорошо, но то, за ЧТО она их получала – было плохо. Перевесы добра и зла, где поступки против денег, а деньги против поступков, не приносили ей счастья. Хотя для восприятия были оформлены очень даже красочно.
Счастье – это состояние, а деньги – это теория, теория относительности. Не по Эйнштейну, а по жизни.
В один из дней в ее кабинет зашел мужчина лет сорока. Высокий, спортивного телосложения, со здоровым цветом лица и далеко не болезненным видом. Алла уже получила разнарядку по его финансовым возможностям. По анализам клиента было понятно, что этого больного можно хоть в космос. А она ему должна навешать не на тысячу, а на десятки тысяч: гемо-онко-гормоно клинических исследований. В общем, всего, только, пожалуй, исключая тест на беременность.
Просматривая результаты первичных анализов и глядя на здорового, цветущего молодого человека, Алла спросила:
– А с какой целью Вы решили пройти обследование? Вас что-то беспокоит?
– Да нет! Просто хотел провериться, – с улыбкой ответил клиент.
– Понятно. За Ваши деньги – любой диагноз! – неожиданно для себя вслух произнесла Алла.
И ЭТИМ подписала себе приговор.
На следующий день в ее кабинет вошел САМ владелец центра – Богдан Гатлер – и приволок с собой «ужас», который Алла запомнит на всю оставшуюся жизнь. Гатлер появлялся один единственный раз – в день увольнения. Он зашел с тремя охранниками, в руках которых были черные пакеты.
В течение десяти минут они сгрузили всё, что принадлежало Алле в эти черные пакеты. Она смотрела, как когда-то вежливые охранники с остервенением дербанят ее личные вещи.
Гатлер подошел к Алле и начал медленно говорить низким, хриплым голосом: «Когда я был совсем подростком, я забил маленького котенка, чувствуя себя большим и сильным. Мной двигала жестокая стезя власти. А этот слабеныш все мяукал и мяукал и раздражал меня своей жалобностью».
Черные свирепые глаза Гатлера царапали Аллу и бегали по ней, высматривая страх. И без разрешения овладевали ее мыслями.
Позже Алла вспоминала: «В этот момент я представила это маленькое, совсем беззащитное существо… И страх, захвативший меня, скрыть было невозможно. Мое тело стало деревенеть, язык обрел неподвижность, будто рот набили ватой. И я задыхаюсь, проваливаясь в темноту…в духоту…
Гатлер узрел мое бессилие, но продолжал давить: «Да, это маленькое существо мяукало, вызывая во мне бешенство. Ненавижу жалость, это рабское чувство».
Тогда и в последующие моменты, когда Алла вспоминала эти откровения Гатлера, Алла закрывала лицо руками, как бы спасая себя от этого проникающего внутрь ужаса.
И как только Гатлер убедился, что замуровал страх в ее сознании, он вышел.
Аллу выставили за эти черные ворота. И возврат на территорию центра ей был категорически запрещен. Вернуться уже ни под каким предлогом возможности не было.
Два дня назад Алла отмечала свой день рождения, ей исполнилось тридцать три года! В тридцать три года она столкнулась с такой неприкрытой мерзостью.
Алла стояла у черных ворот – оскорбленная и надломленная. А рядом с ней, у этих черных ворот, лежали эти жуткие черные пакеты.
Душевно израненная, в постыдном позоре, виновато пряча себя от людских взоров,