и пили, но в этот раз все обошлось без разборок.
Я выздоровела и снова вернулась на учебу, конечно же, вместе с тем вернулась и наша прошлая жизнь.
Все выходные проходили ужасно, но были особенно страшные случаи. В один из вечеров, когда отец и мать присели выпить, я спряталась у себя в комнате, читая новый роман, который взяла в школе. Лида была дома и сидела на кухне. Я не поняла, с чего начался сыр-бор, но слышала отрывистые крики, доносящиеся из комнаты, где они сидели.
– Я убью тебя стерва! – кричал отец на мать
– Угрожаешь мне?! Давай, стреляй! Что ты, трус, испугался? – мамин крик сорвался на истерический визг.
Я выбежала из комнаты и увидела, как отец держит ружье, нацелившись маме в голову. Она не боялась его, в ее глазах полыхали лишь боль и ненависть. Я поняла, что если их не остановить, то он точно сделает так, что мы останемся сиротами.
– Папа! – крикнула я. – Убери ружье, не надо, пожалуйста!
– В комнату иди!
Он даже не повернул голову в мою сторону.
– Папа, ну прошу тебя!
– Я сказал, в комнату иди, – и он ударил ее прикладом в лицо.
Я подскочила и закрыла маму собой, но это только взбесило его. Он резко замахнулся и зарядил прикладом мне в голову. Я упала и на мгновение отключилась, но дикий страх быстро вернул меня к страшной действительности. На моих глазах озверевший отец жестоко колотил мать кулаками. Так не бьют, так убивают!
Стало понятно, что на этот раз нам самим не под силу справиться с обезумевшим отцом. Кое-как поднявшись на четвереньки, я поползла к телефону, чтобы вызвать милицию. Кровь из разбитой раны стекала мне на глаза, застилая взор. Отец не останавливался и в драку вмешалась Лида, но тоже получила сполна. Мы отбивались с ней, как могли, пытаясь своими маленькими телами укрыть от побоев маму, которая даже не могла подняться с пола. Мне было безумно страшно. Единственная надежда была на скорейший приезд милиции, которая забрала бы его подальше от нас. Туда, где он протрезвеет. Удары со всех сторон сыпались градом, и боль полыхала по всему телу. Кулаки осатаневшего отца мелькали в воздухе, с силой врезаясь куда попало, будь то голова или тело его жены или детей. Мы в ужасе кричали, но не отступали ни на шаг. Я видела, как у Лиды из носа хлещет кровь, смешиваясь с моей и маминой. Я уже не понимала, что происходит, и лишь какой-то дикий страх за жизнь мамы держал меня в сознании. Казалось, что это не закончится никогда. Но тут в дверь, наконец, вошли два здоровых молодых милиционера и остановили его.
– Дядь Сереж! Что с вами? Успокойтесь, присядьте!
Они с усилием, но достаточно мягко взяли его под руки и усадили в кресло. И только потом приподняли нас.
– Кто вас позвал? – спросил их отец.
– Неважно! Зачем же вы так? Семью калечите, сами вон как напились. Давайте-ка, ложитесь спать, – они говорили с ним в уважительном форме.
– Вы что, не заберете его отсюда? – выкрикнула я.
– Твой отец, милочка, на доске