выехать на трассу, как у меня буквально потемнело в глазах от того, с какой скоростью этот монстр принялся пожирать дорожное полотно. Кажется, прошла секунда, а на спидометре уже гордо светила сотка.
– Какая максимальная скорость? – поинтересовалась я.
Алекс нехотя бросил взгляд в мою сторону.
– Двести тридцать восемь миль в час, но если вставить второй ключ, то можно добить до двухсот шестидесяти.
– Продемонстрируешь? – спросила я, уже находясь в волнительном предвкушении от предстоящего всплеска адреналина.
– На максималках я развлекаюсь на гоночном треке, – осадил он меня. По его небрежной интонации стало понятно, что приглашение мне туда не получить. – По трассе выше ста девяноста не пробовал.
– Дашь прокатиться? – Вопрос был риторическим, и я заранее знала, какой последует ответ.
– Нет.
Ясно. Разговор окончен.
Прислонив голову к прохладному стеклу, я прикрыла глаза и наслаждалась теплом лучей, пробивающихся сквозь быстро мелькающие деревья. От особенно резких вспышек я по-детски морщила нос и ругала себя, что забыла взять с собой очки. Звук мотора успокаивал, а в воздухе витал стойкий запах владельца. Терпкий мускусный аромат пропитал каждую молекулу свободного пространства и забился в нос, вызывая беспричинное желание придвинуться ближе к его источнику.
Я стала невольно бросать короткие взгляды в его сторону. Я думала, он будет лихачить и демонстрировать всю крутизну своей дорогой игрушки, но брат лишь расслабленно сидел в кресле, легко удерживая руль одной рукой, и в отличие от меня не испытывал никакого дискомфорта от нашего затянувшегося с ним молчания. Не барабанил пальцами по рулю, не прикусывал щёку или губу, не суетился и не сомневался. Он излучал стопроцентную уверенность, и я была убеждена, что внутри у него тоже полный штиль.
В салоне не играла даже музыка, и когда тишина меня порядком задолбала, я осмелилась задать вопрос, который уже два дня беспрерывно крутился в моей голове:
– Итан звонил тебе?
Алекс, не отрываясь от дороги, сухо улыбнулся.
– Волнуешься?
– Не хочу бессмысленных драк.
– Я рад, что ты понимаешь глупость своего поступка. Впредь старайся меньше пить. И нет, он не звонил.
– Ты умеешь нормально разговаривать? – сразу ощерилась я. – Твоё высокомерие порядком надоедает.
– Нормально это как?
– Это без твоих нравоучений, упрёков и приказов. Снисходительный тон тоже бесит.
– Я обязательно учту все твои пожелания. – Снова этот невозмутимый, раздражающий до оскомины на зубах голос.
– И тебе стоило бы извиниться за свои слова, – не отступала я.
– Извини, – легко бросил он, будто случайно наступил мне на ногу. Прозвучало издевательски и совсем неискренне.
– Ты не умеешь извиняться, – сквозь плотно сжатые зубы язвительно процедила я.
– Нет опыта. Я редко