замка, – Ну хозяюшка, заходи в дом.
Мы втроём вошли в темное и небольшое помещение, очевидно предбанник или, правильнее назвать, сени. В комнате чувствовался запах засушенных трав, и действительно, под потолком повсюду были подвешены пучки различных растений.
Следующая дверь вела уже непосредственно в дом, который представлял собой одно общее большое помещение, перегороженное на несколько частей одной большой печью. Таким образом получалось, что печь не только отапливала весь дом, но и разделяла его на две части. Первая, из которых представляла собой кухню со всеми её атрибутами. Здесь и печь растапливалась, и стол стоял большой кухонный, и утварь различная имелась, а также стеллаж со всевозможным скарбом и посудой. В целом это помещение мне понравилось, здесь было уютно и по-деревенски очаровательно.
Вторая комната очевидно носила характер одновременно общей спальни, столовой, гостиной и детской. Эта комната мне не понравилась совсем, она была не уютной и перегружена унылой темной мебелью и сундуками. Ладно, разберемся со всем этим старинным барахлом позже.
– Ты давай, Макар, дров и воды натаскай, – толкнула в бок мужа Матрена, – А я пока снедь разложу, – проговорила женщина и начала распаковывать узелок, который принесла с собой.
Я внимательно посмотрела на её поклажу:
– Что это? Зачем? – стала я смущаться. Мне и так было жутко неудобно, что я почти двое суток проживала у них и объедала их семью.
– Я тут тебе немного еды собрала. А то и так тощая как жёрдочка, – грустно покачала головой женщина, – Вот тут маслице, медок, лепешечки, яички, капуста квашеная, – перечисляла женщина, раскладывая небольшие глиняные горшочки на столе.
Следующий пару часов я сидела неподвижной статуей на скамье и со странными чувствами наблюдала, как чета Семеновых развернула в моём, теперь уже, доме бурную деятельность. Макар принес дрова и затопил печь. Матрена подмела пол, принесла воды, и уже даже что-то кашеварила на печи.
Я же продолжала сидеть и ощущать себя совершенно чужой и не на что не способной. Хотя, в сущности, так оно и было на самом деле. Ведь я была уже не я, точнее не та я, какой я себя помнила. Я толком не знала, в какой мир я попала. Я не знала даже, кем теперь я являлась. Мне было известно только имя и то, что я была круглой сиротой.
Чем больше я думала о сложившейся ситуации, тем хуже мне становилось. Что делать мне в этом мире? Как выжить? Ведь я абсолютно не приспособлена к подобной жизни, я ничего не знала о ней и ничего не умела.
Уже ближе к вечеру, оставшись совершенно одна, моё моральное состояние скатилось в полнейшее уныние. Я медленно бродила по темному совершенно чужому для меня дому, разглядывая старинные непонятные предметы и всё больше и больше погружаясь в мрачные мысли.
Не улучшало настроение и полное отсутствие электричества. Лишь три лучины, горевшие возле печи, давали скудное освещение, наполняя избу страшными мрачными тенями.
– Божечки мои, – с тяжелым вздохом выдохнула я, закрыв лицо обеими ладонями, окончательно впадая в отчаяние.
Всю