от цирроза печени. По словам врача, он сам был в этом виноват. Да, говорили, что семья скорбела на похоронах. Болезнь ее сиятельства? Врач считал, что у нее ипохондрия, но с ним не были согласны. Молодой хозяин все же сумел ей немного помочь, нашел лояльного доктора. Да, герр Бертольд почти всегда жил в замке, а отец Франц часто заходил. Хотя потом перестал. Нет, Клара не знает, почему. Вот незадолго перед своей смертью и перестал. Вроде не ссорился ни с кем. Никто из слуг ничего не слышал.
– Амалия? ― удивленно переспросила Клара, услышав следующий вопрос. ― Ах, вы, верно, про жену герра Бертольда. Она редко приезжала сюда. Последний раз была за неделю до смерти ее сиятельства.
– Она навещала ее или мужа?
Клара чуть нахмурилась и помедлила.
– Вроде говорила с ними обоими… ― начала она, запнулась и сощурила глаза. ― Знаю, на что намекаете, герр инспектор. У нас тоже болтали, мол, герр Бертольд давно остыл к жене, живут раздельно. Но ничего непристойного в их отношениях с ее сиятельством не было. Все бы знали, такое не скроешь. Так что фрау Амалия не убила бы ее из ревности. К тому же не приходила она в тот день. Ее бы заметили. Она постоянно ходит в таком роскошном красном пальто.
Курт не стал говорить, что соберись он или Клара кого убить, они точно бы сменили яркую одежду. Но расспросить Амалию надо, как и отца Ворличека. Очень уж спокойные жены в этой семье. На люди, конечно, семейные дрязги не выносят, однако слуги должны были что-то услышать или заметить. Придется хотя бы кратко, но расспросить всех. Инспектор Генке или один из его жандармов как раз для этого годятся, раз уж не сделали свою работу раньше.
Закончив допрос, фон Апфельгартен попросил показать ему оранжерею, и горничная охотно провела его через черный год к заднему двору замка.
– Вон там стеклянная крыша, видите? ― указала она пальцем.
Инспектор видел. Он поблагодарил и зашагал по узкой дорожке, чуть не столкнувшись с женщиной с пустым ведром в руках, вероятно, работницей кухни.
Оранжерея действительно располагалась всего в минуте ходьбы от замка за рядом густых хвойных деревьев. Внутри, само собой, уже ничего не напоминало о трагическом происшествии. Яркие пестрые цветы красовались в аккуратных клумбах или горшках разных форм. Располагались они не хаотично, а в определенном порядке и, надо сказать, тот, кто его создал, обладал хорошим вкусом. У дальней стены в специальной каморке стоял паровой генератор, насколько мог судить Курт, последней модели. Он видел такие в ботанических садах Вены.
Как грустно и нелепо умереть от чьей-то жестокой руки среди такого великолепия. Видела ли вдовствующая маркграфиня, увлеченная любимым делом, своего убийцу? Знала ли его? Фон Апфельгартен еще немного потоптался, осмотрел угол для садового инвентаря, где когда-то лежало орудие убийства, задумчиво провел рукой по пышно цветущим белым лилиям и покинул оранжерею.
Вернувшись в замок, инспектор сообщил о своем уходе маркграфу, и тот был столь любезен, что проводил инспектора до дверей.
– Что вы скажете о супруге вашего дяди Бертольда,