был медленный-медленный и ленивый день.
Утром которого я мысленно прощалась с Элистером. Потому что какая бы секретная операция – или учебная игра – с участием полицейских из Калькутты в нашем городе ни планировалась, она, похоже, сорвалась. Правда, утром у меня еще не было твердых доказательств, что погиб именно тот самый, ключевой для этой истории человек, но уж слишком тут все было логичным и очевидным: он ждал гостей, потом пропал, его искали – и вот, к сожалению, нашли. И теперь Элистера и прочих первым же кораблем отошлют домой. Может быть, именно этим сейчас и занимаются. Смотрят расписание судов, например. Которое и без того всем известно – в Калькутту ходят «Кумсанг» и «Бенгал Мару» из Сингапура, с заходом в Рангун, или «Раджула» и «Таламба» – напрямую на северо-запад через Бенгальский залив, без всяких заходов.
Вот на одном из них калькуттцы и отправятся обратно.
И все это было обидно и досадно. Но не более того.
Вспомним: к тому моменту я виделась с Элистером Маклареном, полицейским (ну, пусть все-таки шпионом) из Калькутты, всего трижды, и даже ни разу с ним не танцевала. Находила его очаровательным молодым джентльменом, весьма экзотичным для его нации. При всей его экзотичности хорошо знала, что влюбляться в англичанина – глупая и неприятная идея, поскольку она сопряжена с массой раздражающих обстоятельств. Например, когда на упругом газоне лучшего в городе отеля «Истерн энд Ориентл» китайские официанты видят собрата-китайца или индийца, то они начинают протирать глаза от изумления. Португальская девушка, проходящая по категории «евразийцев», – более сложный случай, но случай для меня все равно нелучший: масса моих знакомых, например, решила бы меня именно в этом отеле не заметить и со мной не разговаривать. Просто на всякий случай. Для общения поверх расовых барьеров в городе достаточно других мест.
Но, так или иначе, тогда я и не думала о каких-либо влюбленностях. Потому что мужчина, в которого влюбляешься, должен быть загадкой. Элистер же не был загадочен ни в коей мере, он был… как ни странно, свой. С ним я не впадала в возбужденное состояние тигрицы на охоте – наоборот, расслаблялась. С Элистером хотелось смеяться и говорить, говорить, говорить – и, чем больше говоришь, тем больше хочется. И только. Но раз это не удается – что ж, fadu, судьба.
Именно эти слова я мысленно произносила в то утро. Произносила снова и снова. И, повторю, никаких замыслов начинать что-то похожее на расследование у меня не было.
Прежде всего, к тому моменту произошла лишь малая часть всех событий, и почти нечего еще было расследовать.
Далее, было очевидно, что меня все эти события если касались, то исключительно случайно. Ну, я видела даже не само убийство полицейского осведомителя, а лишь его труп. И убит он был таким способом, что это отбивало всякую охоту интересоваться этой историей дальше. А через день я прочитала в газете про другое убийство – британца-полицейского, но к тому моменту не знала даже его имени.
Убили этого человека там, за проливом, где в бледной голубизне, очень высоко