пытаясь найти более удобное положение. А потом улыбается.
У меня тут же пересыхает в горле, потому что я не думаю, что когда-нибудь видела, как этот человек улыбается. По крайней мере, не так, и уж точно не нам. Улыбка достигает его глаз и затуманивает их.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень похожа на своего отца, Ларисса? – спрашивает он.
Я вижу, как мамины руки сжимаются на подлокотниках кресла, костяшки пальцев белеют.
Папа погиб до моего рождения, так что мне так и не пришлось его увидеть. Но я видела фотографии.
– Конечно… – отвечаю я сеу Ромарио.
– У Габриэля тоже была похожая, как бы это сказать, предрасположенность к неуклюжести.
Я чувствую, что краснею. Не пойму, кого он оскорбляет – папу или меня. Или, может быть, нас обоих.
Когда папа был немного старше меня, он работал в «Сахаре», помогая Молине с бухгалтерией, но эта сторона истории моих родителей кажется мне почти нереальной. Мама никогда не говорит об отце. Его гибель – тяжелая для нее тема.
Я действительно слышала, как Изабель однажды спросила маму, каково это – влюбиться в кого-то из «Сахара». Это был невинный вопрос от чересчур любопытного, но все равно любимого друга семьи, но мама не проявила снисхождения. Тогда я впервые услышала, как она огрызается на любого, кто спрашивает ее об отце.
«Габриэль не из «Сахара», – поправила ее мама. – Он работал в «Сахаре». Это большая разница. Он вовсе не был одним из них».
Услышав, что сеу Ромарио так неожиданно заговорил об отце, я задаюсь вопросом: каково ему было, когда один из его сотрудников влюбился в Рамирес?..
Он продолжает:
– Однажды, когда Габриэль попытался переставить большую миску сливочного крема, он…
Мама вскакивает со своего места.
– Так вот почему вы попросили меня о разговоре? Чтобы удивиться сходству между моей дочерью и ее отцом?
– Как ты смеешь повышать голос?! – кричит донья Эулалия.
Сеу Ромарио нервным жестом просит маму остаться.
– Пожалуйста, пожалуйста, я не хотел ничего пло- хого.
Она, прищурившись, долгую секунду смотрит на него и снова садится, на этот раз на самый краешек сиденья.
– Мы забываем истинную причину, по которой мы здесь, – говорит донья Эулалия. – Педро усердно трудился над приготовлением этого свадебного торта в соответствии с поступившими в последнюю минуту требованиями клиентки! Это был прекрасный торт, отец. Девчонка Рамирес нацелилась прямо на него!
– Почему Педро пытался вынести слои собранными, – спрашивает сеу Ромарио, – несмотря на конкретные инструкции, которые я оставил насчет того, что их следует везти отдельно?
Педро выглядит уязвленным. Я не могу поверить, что он только что получил выволочку у нас на глазах.
– Водитель опоздал, и я изо всех сил старался побыстрее доставить заказ.
– Отговорки, – парирует дедушка, и кончики ушей Педро, торчащие из-под измазанных в торте спутанных волос, становятся ярко-красными. – Всегда одни