Поэтому дож распорядился построить крепостную стену от замка на восточной оконечности Оливоло до того места, где сейчас начинается набережная Рива-дельи-Скьявони и далее вдоль побережья, до церкви Санта-Мария-Дзобениго. Кроме того, он приказал выковать огромную железную цепь, которую можно при необходимости протянуть через Гранд-канал – от церкви Сан-Грегорио на острове Дорсодуро до противоположного берега[29].
Хронист Иоанн Диакон спустя сто лет назвал строительство этих укреплений поворотной точкой, после которой поселение на Риальто превратилось, по его выражению, в civitas. Это непереводимый термин. Город в нашем понимании, пусть и очень маленький, существовал здесь со времен дожа Аньелло и переноса центрального правительства. Но стена Пьетро Трибуно и те обстоятельства, из-за которых в ней возникла нужда, породили новое чувство сплоченности и общности, которое в дальнейшем сослужило городу добрую службу; и остается только надеяться, что с полуразрушенными остатками этих древних укреплений, сохранившимися на южной оконечности Рио-дель-Арсенале, городские власти будут и впредь обращаться со всем должным уважением.
4
Авантюрист и святой
(900–991)
Государю, желающему сохранить свою власть, нужно научиться быть недобрым и пользоваться этим умением в случае необходимости.
Исполненная торжества после победы над венграми, воодушевленная новым чувством патриотической гордости и защищенная стремительно растущей крепостной стеной, Венеция вступила в X в. с верой в себя и надеждой на лучшее. Ее враги были повержены, обе империи взирали на нее с благодарностью и восхищением, торговля достигла небывалого расцвета. Будущее и впрямь казалось радужным. Пьетро Трибуно мудро и справедливо правил республикой до самой своей смерти. Умер он в 912 г. и был похоронен в церкви Сан-Заккариа: его преемник, еще один Орсо Партичипацио, с тем же успехом проводил ту же мирную политику еще двадцать лет, пока не удалился (по доброй воле) в монастырь Сан-Феличе. После этого, в 932 г., начался 44-летний период господства одной из самых выдающихся фамилий, оставивших след в ранней истории республики, – семейства Кандиано.
Первый дож из рода Кандиано уже промелькнул на страницах этой книги, правда, слишком быстро, потому что правление его оказалось недолгим: в 877 г. он погиб в сражении с далматинскими пиратами. Место дожа занял его сын, а за ним – после краткого и ничем не примечательного перерыва в 939 г. – его внук и правнук. Все четверо, к вящей досаде историков, носили имя Пьетро; все четверо от природы были энергичнее, агрессивнее и самоувереннее большинства своих современников. Все отличались надменностью и упрямством; один оказался ходячим бедствием для своего народа; ни одного из них не повернется язык назвать скучным. Второй из дожей этого имени, едва вступив в должность, развязал жестокую экономическую войну против Истрии,