гребками он плыл к свету и, наконец, попробовав понять вертикальное положение, обнаружил, что мог стоять на дне.
– Уже лучше.
Свет лился сверху – из дыры в каменном своде. Он поплыл к нему, и по мере того, как приближался, понял, что река мелела. Луч света выхватил из темноты кусок берега: на серой в блестящих прожилках скале кое-где даже лежал мелкий песок. Должно быть, река намыла, когда вода понималась.
Веззам выбрался, отжал намокшие патлы и, встав прямо под Дырой в своде, огляделся.
На стенах тоже были знаки – очень похожи на те, что нашёл Граувер возле зала. Значит, предки зачем-то отметили это место. У импровизированной стены лежали кости. Маленькие, детские. Возможно, когда-то в этот колодец провалился ребёнок и не смог выбраться. И следы, что вели к дыре в потолке. Судя по размеру, мужские.
– Вал? – выдохнул Сотник и едва не рухнул на песок от облегчения. – Неужели выбрался, сучий ты потрох?
Вал ненавидел его, Веззам отлично это знал. Ненавидел, винил в гибели Артанны. Веззам не смог управлять войском так, как это делала она. Парень был ещё юн. Возможно, со временем понял бы, что самому Веззаму приходилось ещё хуже. Но он уже не надеялся дожить до того момента, когда мальца наконец-то осенит. И всё же этот мелкий паскудыш был его человеком. А это значило, что Веззаму следовало расшибиться в лепёшку, но помочь ему.
– Но, кажется, он уже помог себе сам.
Веззам подпрыгнул и в кои-то веки порадовался своему росту: он позволил ухватиться за край дыры. Подтянулся, крякнул, едва не пустил шептуна от напряжения, но смог вылезти на поверхность. Яркий дневной свет больно резанул глаза, Веззам откатился в сторону, зажав лицо ладонями. В спину неприятно упёрся острый камень.
Проморгавшись, он на всякий случай припал к камню и аккуратно выглянул.
– Ну и ну.
Он выбрался строго южнее замка, и, судя по течению бежавшей рядом реки, оказался на противоположном берегу от замка. Из-за холма тянулись к небу дымари костров – лагерь Эккехарда.
Веззам выпрямился и едва не поскользнулся на камнях.
– Чёрт!
Он оказался посреди нагромождения булыжников у скалистого холма. Маскировка входа под землю была что надо – пришлось даже оставить знак, чтобы не перепутать и не свалиться ненароком.
– Посмотрим, что там.
На полусогнутых он добрался до холма. Место было открытым – только низкие кустарники да вереск, а его, седого дылду, среди этой пасторали не заметил бы только слепой.
Наконец Веззам дошёл до холма, прополз до вершины и, спрятавшись за раскидистым можжевельником, принялся изучать лагерь Эккехарда.
– Дерьмо.
Они строили требушеты. Значит, всё же рассчитывали на штурм. Веззам почуял аромат горячей еды со стороны лагеря, живот аж скрутило, пришлось сплюнуть слюну. Он не ел со вчерашнего дня – отдал паёк захворавшему бойцу. И чутьё подсказывало