пробормотала Тиша, а Лорен побледнел. – У него боязнь высоты.
Поскольку этого не было в найденных о нем сведениях, Эдриен повернулась к нему с неподдельным сочувствием.
– Прости. Но тебе не обязательно выходить на террасу.
– Не так уж я высоты боюсь. – Он сунул руки в карманы. – Ничего страшного, все под контролем. Все под контролем.
Вряд ли, подумала Эдриен, видя, как покрылся испариной его правый висок. Но вслух ничего не сказала. Никто не любит, когда его смущают.
– Ну, в общем, в субботу сядете в другой лифт, и он вас вывезет на главный уровень, входная дверь. Смахнете экран и введете код тревоги.
Тиша шевельнула бровями:
– Во пафосно!
Эдриен пожала плечами:
– Мать любит пафосное.
Дверь лифта открылась в домашний гимнастический зал Лины. Вдоль зеркальных стен шла стойка со свободными весами, ее с двух сторон окружали стойки и полки – гимнастические мячи, маты и блоки для йоги, гимнастические ленты, скакалки, медицинские мячи и гири.
На стене над длинным и узким газовым камином висел широкий плоский экран, занимая всю ее центральную часть. В небольшой открытой кухоньке винный холодильник заполняли энергетические напитки. В ящике со стеклянной стеной стояли бутылки для воды с эмблемой «Йога-беби».
Стеклянная стена-дверь отделяла широкую террасу и вид на лежащий внизу город.
– А тренажеров нет? – Тиша стала обследовать помещение.
– Твое тело – самый лучший тренажер. Так в мире моей матери.
– Ну, органическое строение отличается от механического.
– У Терминатора было и то, и другое, – напомнил Лорен.
– До Скайнета еще годы и годы, – заметила Тиша. – Но я так поняла, она имеет в виду, что ты пользуешься собственным телом, его весом, держишь его в нужном режиме и так далее.
Эдриен выждала секунду.
– Верно. Слева за кухней – ванная, если кому-нибудь надо. – Эдриен отперла и раздвинула стеклянную дверь. – Я хочу снимать видео здесь.
– Впечатляет. – Гектор вышел наружу. – Впечатляет. Надо будет подвигать мебель, чтобы освободить место. – Он глянул туда, где под крышкой на платформе булькала горячая ванна. – А это отключить. Кое-какие городские шумы будут доходить даже на такой высоте, но это добавит эффекта. Если снимать в эту сторону, фоном станет река.
– И восход, – добавила Эдриен. – Для закатных съемок выберем другой день. Отсюда виден небоскреб «Крайслер» и «Эмпайр-Стейт». Не знаю вот, что лучше будет для позднего утра или дня. Я просто хочу с разными подходами.
– Ага, ага. Попробую сунуться к отцу за кое-какой аппаратурой, направлять свет. Может, он мне доверит свою классную камеру.
– У Гектора отец – кинематографист, – сказал Лорен, стоящий в дверях, где остановился. И остался. – Работает в «Синей линии» – про полицию. Слушай, а тут есть чего попить, кроме всего этого здорового? Типа, ну, газировки сладкой?
– В этом доме под запретом. Но к субботе я принесу. А тут в кухне есть сок.
– Проживу и без него.
– Окей,