на Аукционе, долго и обстоятельно проверяются. То, что Авримм не смог подробно объяснить происхождение предметов, не на шутку разозлило Альбадассара. Раньше такого за помощником не наблюдалось. Интересно, что это: случайность или?..
Альбадассар посидел пару минут в напряжённом раздумье и пошёл в небольшой альков, что притаился в углу его внушительных покоев. Там у него за ширмой было установлено зеркало. Он отодвинул ширму, оглядел зеркало внимательным взглядом и произнёс заклинание вызова. Джинн был существом осторожным и ко всякой странности, встречаемой в жизни, относился с недоверием. А иначе он не стал бы тем, кем стал.
Всякому знакомо, когда у тебя вот замечательное такое утро: солнышко, расслабон – и вдруг откуда ни возьмись какая-нибудь хмарь вылезает. Сосед стучать начнёт, например, или стройка за окном, или парочка ссорится. Да так, что все слышат. И весь позитив коту под хвост.
– Опять с утра в синьку?! Баблхлам спитой, лузер запропащий, поскотёнок синеносый, бу… – раздавался зычный крик на пол-улицы, чтобы все услышали, то есть абсолютно.
– Да-а-а не-е-е, а ведь я и-и… ик, я ишшо и не пи-ил, – изрядно помятый жизнью гули беззлобно отмахивался от энергичной собеседницы.
– Не пил он… нет, ну вы только посмотрите на него! Пас-ма-три-те на не-го! – возмущённо заорала то ли жена, то ли подруга. – Деньги где? За хату чем платить? Жрать на что покупать?! Деньги где – спрашиваю! А?! Где де-е-еньги?!
– К… какие деньги, и-ик? – машинально спросил гули. Лучше бы он этого не делал. Но было уже поздно, и по переулку понеслась просветительская речь, сдобренная всеми возможными эпитетами:
– Дублоны, монеты, золотые кружочки, мятные вафли, баблище… – список был долог, как локон красавицы Фарнис. – Наградил же ёрт сокровищем!
– Тсш-ш, – шикнул по привычке начинающий трезветь гули, – про него не надо.
– А про кого надо, а? – распалялась гулия. – Про Султан-бея, может быть?
– Не, – помотал головой тот, – про него тоже лучше не надо!
Голова болела и поворачивалась со скрипом. Что же такого было во вчерашнем сидре? Не могло его так накрыть. С пары-то пузырьков аптечных!
– Вставай, горе, нечего рассиживаться, – замахнулась с явно выраженной агрессией подруга, – а то щас прилетит!
Гули с кряхтением поднялся, держась за голову. Постепенно в глазах прояснялось, а в сознании – не очень. Подруга начала шипеть ещё сильней.
– Да ладно, ладно, – отмахнулся гули привычно, – всё будет. Ща, только вспомню…
Но вспомнить никак не удавалось. Вот вроде промелькнуло воспоминание о торге с каким-то важным джинном, и – нет… Мрак. Тишина.
– Водички бы… а лучше – сидра, – простонал он, обращаясь к небу. Небо, впрочем, осталось абсолютно безучастно к просьбе, а вот гулия взъярилась не на шутку.
– Да я тебе, да я тебя! – от подобной наглости её язык даже перехватило. Что само по себе было событием чрезвычайным.
Но гули уже не слушал. Какая-то отчётливая мысль, видимо, посетила