яруса на все выступления должна быть зарезервирована для главы государства.
Ложа № 20 по понедельникам и ложа № 30 первого яруса по средам и пятницам предоставляется министрам.
Ложа № 27 второго яруса должна быть забронирована на каждый день для префектов Сены и комиссариата полиции.
И снова – в конце этой статьи оказалась добавлена строка, написанная красными чернилами:
Ложа № 5 первого яруса на всех представлениях предоставляется в полное распоряжение Призраку Оперы.
После этого нам оставалось только встать и тепло пожать руки нашим двум предшественникам, поздравив их с тем, насколько очаровательную шутку они придумали, доказав, что старое французское чувство юмора никогда не устареет. Ришар даже добавил, что теперь понимает, почему господа Дебьен и Полиньи так охотно покинули управление Национальной академии музыки. С таким требовательным призраком иметь дело крайне сложно.
– Это очевидно… – со всей серьезностью ответил Полиньи, – 240 000 франков на деревьях не растут. А во что обходится невозможность сдавать ложу № 5, зарезервированную для призрака? Не говоря уже о том, что мы вынуждены были возместить неустойку зрителю, который за нее заплатил… Это ужасно! И мы решили, что не собираемся работать на призрака!.. Мы предпочитаем уйти!
– Да, – подтвердил Дебьен. – Мы предпочитаем уйти! И как можно скорее!
Он встал.
Ришар сказал:
– Но мне кажется, что вы слишком снисходительны к этому призраку. Если бы у меня был такой назойливый призрак, я без колебаний отправил бы его под арест.
– Но каким образом? – воскликнули они оба хором. – Мы никогда его не видели!
– Например, когда он приходит в свою ложу.
– В ложе его тоже никто не видел.
– Тогда нужно сдать ее.
– Сдать в аренду ложу Призрака Оперы? Ну что ж, господа, попробуйте!
После чего мы все четверо вышли из директорского кабинета.
Мы с Ришаром никогда еще так не смеялись.
ГЛАВА IV.
Ложа № 5
Арман Моншармин написал такие объемные мемуары, что мы вправе задаться вопросом, находил ли он когда-нибудь время заняться Оперой, пока описывал, что там происходило. Он не знал ни одной ноты, но был на дружеской ноге с министром общественного образования и изящных искусств, пробовал себя в бульварной журналистике и имел довольно большое состояние. Ко всему прочему, он был весьма обаятелен и не имел недостатка в интеллекте, поскольку, решив стать директором Оперы, сумел выбрать того, кто окажется наиболее полезным для него партнером, и отправился прямиком к Фирмину Ришару.
Фирмин Ришар был незаурядным музыкантом и галантным мужчиной. Вот характеристика, которая на момент его вступления в должность стала достоянием театральной публики благодаря публикации в «Театральном ревю»:
Мсье Фирмину Ришару около пятидесяти лет, он высок ростом, широкоплеч, но совсем не имеет