почтительно поклонился.
– Кажется, монсеньор, – сказал он, – меня опять отвезут в Бастилию?
– Вы очень догадливы.
– Я возвращаюсь туда, монсеньор, но, повторяю, вы делаете большую ошибку, не воспользовавшись мной.
– Вами, другом моих врагов!
– Что прикажете делать? Вам следовало сделать меня врагом ваших врагов.
– Уж не думаете ли вы, господин де Рошфор, что вы один на свете? Уверяю вас, я найду людей получше вас.
– Желаю вам удачи, монсеньор.
– Хорошо, ступайте, ступайте. Кстати: бесполезно писать мне, господин де Рошфор, – ваши письма все равно затеряются.
– Оказывается, я таскал каштаны из огня для других, а не для себя, – проворчал, выходя, Рошфор. – Уж если д’Артаньян не останется мной доволен, когда я расскажу ему сейчас, как расхвалил его, то, значит, трудно ему угодить. Черт, куда это меня ведут?
Действительно, Рошфора повели по узенькой лестнице, вместо того чтобы провести через приемную, где ожидал д’Артаньян. На дворе он увидел карету и четырех конвойных, но между ними не было его друга.
«Ах так! – подумал Рошфор. – Это придаст делу совсем другой оборот. И если на улицах все так же много народу, то мы постараемся доказать Мазарини, что мы, слава богу, еще способны на нечто лучшее, нежели сторожить заключенных».
И он так легко вскочил в карету, словно ему было двадцать пять лет.
Глава IV
Анна Австрийская в сорок шесть лет
Оставшись вдвоем с Бернуином, Мазарини просидел несколько минут в раздумье; теперь он знал многое, однако еще не все. Мазарини плутовал в игре; как удостоверяет Бриенн, он называл это «использовать свои преимущества». Он решил начать партию с д’Артаньяном не раньше, чем узнает все карты противника.
– Что прикажете? – спросил Бернуин.
– Посвети мне, – сказал Мазарини, – я пойду к королеве.
Бернуин взял подсвечник и пошел вперед.
Потайной ход соединял кабинет Мазарини с покоями королевы; этим коридором кардинал в любое время проходил к Анне Австрийской.
Дойдя по узкому проходу до спальни королевы, Бернуин увидел там г-жу Бове. Она и Бернуин были поверенными этой поздней любви. Г-жа Бове пошла доложить о кардинале Анне Австрийской, которая находилась в своей молельне с юным королем Людовиком XIV.
Анна Австрийская сидела в большом кресле, опершись локтем на стол, и, склонив голову на руку, смотрела на царственного ребенка, который, лежа на ковре, перелистывал толстую книгу о войнах и битвах. Анна Австрийская была королевой, умевшей скучать с царственным величием; иногда она на целые часы уединялась в своей спальне или молельне и сидела там, не читая и не молясь.
В руках короля был Квинт Курций, история Александра Македонского, с гравюрами, изображающими его великие дела.
Г-жа Бове с порога молельни доложила о кардинале Мазарини.
Ребенок приподнялся на одно колено, нахмурил брови и спросил у матери:
– Почему он входит, не испросив аудиенции?
Анна слегка покраснела.
– В