пес легко смог бы вернуться домой – дорогу хорошо помнил, но незнакомцы напялили на его шею старый, замызганный ошейник, потащили во двор.
В нос ударил зловонный запах кала, мочи, крови, протухшей пищи…
– Хорош! Сильный, молодой – сгодится! На праздники в карантине посидит, потом в работу – куда доктор скажет… – Мужчина в темно-зеленом халате отвел Джима в дом, напоминавший каменный сарай, где на коротких цепях в моче и испражнениях сидели несчастные, испуганные, худые собаки. Даже лаять при виде новичка у многих не было сил.
– Сидеть будешь здесь!
Всего лишь пару шагов Джим мог сделать на цепи, чтобы дотянуться до грязной миски со следами засохшей темной массы, видимо, бывшей когда-то кашей…
Железная дверь захлопнулась, загремел тяжелый засов – в боксе стало темно и пес завыл в отчаянии: вряд ли он теперь увидит родных…
Джим плакал, рыдал и лаял всю ночь. Лишь под утро, измученный, с трудом свернувшись на сухом кусочке пола, беспокойно задремал. А когда услышал сквозь сон голоса хозяев, зовущих его по имени, резко вскочил, залаял в ответ, но вскоре понял: его не слышат.
В тот день никто не пришел кормить животных, никто не дал воды. Некому было позаботиться в праздники о несчастных узниках вивария – люди отдыхали, веселились.
Животные голодали уже не первые сутки, некоторые обессилели настолько, что лежали без движения на полу в куче экскрементов.
Лишь спустя пару дней загромыхала железная дверь, и в боксы притащили новеньких: старого, облезлого рыжего пса и маленькую, испуганную собачонку с распухшей, вывихнутой лапой. Шерсть ее была серой и грязной, а запах – словно искупалась в помойке, но Джим сразу узнал в несчастном существе свою любимую – изящную и когда-то белоснежную Алису…
«Мы снова вместе!» – он радостно залаял, потянулся, виляя хвостом.
«Хочу домой», – заплакала малышка, поджимая больную лапку.
«Отсюда только на тот свет, когда придет к нам ангел смерти», – чуть слышно проворчал старый пес.
«Вы о чем?» – испугалась собачка.
Но рыжий свернулся калачиком на грязном полу, прикрыл глаза и задремал.
Соседство с подругой немного успокоило Джима – где нам не пропадать…
Несколько дней прошло в мучительной тоске. Голод и жажда были невыносимы, как и неизвестность. Зачем они здесь? Что дальше? Где хозяева?
Откуда было знать, что им вынесен смертный приговор, что в человеческом мире животные не имеют ценности и люди присвоили себе право распоряжаться жизнями всех божьих тварей на Земле?
Откуда было знать, что нет больше у них имен, а есть только идентификационные номера как одноразового расходного материала, и кормить их надо лишь для того, чтобы они не умерли до опытов.
За неделю пищу животным дали дважды. Миски с вонючей бурой тут же были молниеносно вылизаны узниками до зеркального блеска.
Алиса есть не стала – безучастная ко всему происходящему, она все больше лежала измученная лихорадкой. Джим изо всех сил тянулся