потом всё наладилось.
– И папе тоже?
– Конечно! Его вообще однажды хотели на второй год оставить, а ты у нас очень способная.
Из-за поворота показалась женщина в длинном плаще, ведущая за руку первоклашку в ярко-розовой дутой курточке. Девочке было скучно идти просто так, она пританцовывала и подпрыгивала на каждом шагу. Два коротких хвостика, украшенных разноцветными резинками, забавно болтались вверх-вниз.
Тихому понравилось то, что он увидел. Наверное, было проще обворовать какой-нибудь склад, забрав коробку совершенно новых протезов. Но тогда не возникло бы ощущение, что восстанавливается баланс. Если бы Тихого спросили, в чём его сущность, он не смог бы ничего объяснить. Он просто знал, что баланс существует. И хозяева первыми его нарушили.
Тихий сделал осторожный шаг, припадая на правую ногу. Он так и не восстановился после катастрофы, слишком много связей повредилось в голове. Придуманное хозяевами имя теперь звучало злобной насмешкой. Челюсть начала открываться и закрываться, пришлось придержать её рукой, чтобы не выдать себя лязганьем зубов. Но его заметили.
– Смотри, какой страшный мальчик!
– Так нехорошо говорить, мальчик болеет. Пошли быстрей!
Тихий прыгнул вперёд. Пусть мальчик и болеет, но он по-прежнему сильнее любого из них.
***
Путь до «Вастума» обещал занять тридцать-сорок минут. Вечерние пробки успели рассосаться, и многоуровневые дороги, бетонным серпантином опутавшие город, были загружены не больше, чем наполовину. Дождь так и не прекратился. Глеб зябко поёжился, почувствовав, как ледяная капля скользнула под рубашку, оставив на шее холодный след. Он расправил воротник пальто и глянул на небо. Лучи полицейских дронов и прожекторов, установленных на крышах небоскрёбов, скользили по блестящим от воды зданиям и подвесным трубам монорельс. Слепяще-белые снопы света, исполосованные дождём, всё искали что-то, Бог весть что, в зыбкой темноте мегаполиса. Вламывались в дальние закоулки, под автомобильные эстакады и пролёты мостов, скрещивались и разбегались, чтобы упереться в плотные, низко нависшие облака.
Офис детектива находился в Шушарах. Когда-то этот район считался окраиной, но за последние годы Петербург разросся и вширь, и ввысь, проглотив окружавшие его городки. Исторический центр достался туристам. А деловая жизнь рассредоточилась подальше от их говорливых толп, скупавших матрёшки, треуголки и шарики солёного желе, продававшегося под видом икры.
До машины пришлось пройти пешком, подземный паркинг бизнес-центра стоил слишком дорого. Нижний ярус Шушар сиял огнём вывесок и голограмм, плывущих и дробящихся в стёклах витрин. Мелькнула стайка тропических рыбок, рассыпалась фейерверком и превратилась в призыв купить билет на круизный лайнер. Вместо неё вынырнула гигантская пачка кошачьего корма, а чуть дальше – банка энергетика, полыхающая фальшивыми языками пламени. Откуда-то сверху, из нетронутой темноты, донёсся гул вращающихся лопастей. Глеб прищурился,