семьи, родственники были, а семьи не было.
– Антона? Подожди. Капитан, говорил, что тебя Антон зовут.
– Не меня, – качает головой, – парня которого я убил ради документов.
– Ты? – удивлённо пялюсь на Тунгуса.
– А за что, ты думаешь, меня в Ад то отправили? Хотя не только за это, – вздыхает. – Я просто молодо выгляжу, вот и решил в армии отсидеться, да новую жизнь начать. Но не успел.
– Подожди. Стой. Отсидеться? Новую жизнь?
– Это длинная история, – качает головой, – а у меня мало времени. Но если вкратце, то я киллер, Егор. В основном снайпер, как ты понимаешь. И хотя гасил я таких же мразей, как и те, кто заказывали первых. Хм… Иногда заказчиков тоже приходилось убирать, – достаёт из-за спины пачку с сосисками: – Будешь? – киваю. А Тунгус тем временем продолжает: – Это же так мудро, спрятать концы в воду, убрав исполнителя. Вот меня и попытались убрать. Наследил. Ты наверняка успел на гражданке застать шумное убийство замминистра?
Киваю, покручивая сосисочку над огнём:
– И кого он заказал?
– То есть тебя не волнует, что я грохнул этого человека. А заодно и двух его охранников?
– Не-а, – мотаю башкой, – знаю я его. Не близко, но знаком. Мразотный был человечишка.
– А охранники? – не унимается Тунгус.
– А что охранники? – пожимаю плечами. – При таком хозяине, ручки у них тоже в дермеце, да и кровушки думаю хватает. Не знаю, заслужили ли они смерти, но это была их работа. Тем более если я правильно понимаю, они тебя должны были грохнуть? – кивает. – Ну туда им и дорога.
– То есть ты меня не осуждаешь? – смотрит странным взглядом.
– Осуждаю, – качаю головой. – Как же без этого. Но я и сам не белый и пушистый. А ты, чуть ли не брат мне, так что плевать.
– Вот и я об этом, – кивает.
– О чём? – отрываю взгляд от, уже почти идеального вида, сосиски.
– О том, что был счастлив от того, что словил твою пулю.
– Что?! – роняю сосиску в огонь. – Пожрал, млять, – выхватываю ветку, которая заменяет мне шампур и принимаюсь сдувать угольки.
– Держи, – протягивает пачку с сосисками. – Возьми новую.
– Отстань, суицидник, эта только вкуснее стала, – отмахиваюсь.
– Не суицидник я. Брат у меня был, младший, убили его, – грустно вздыхает, – Анна, это которая твоя бабка, как выяснилось, как-то по-умному это обозвала. Но смысл в том, что ты вроде, как семьёй моей стал. Наверное, поэтому ты меня видел и даже в Аду помогал, – и смотрит на меня глазами побитой собаки, я аж поперхнулся и закашлялся.
– Да не был я в Аду!
– Был, – качает головой. – Не должен я тебе этого говорить, но дальше фронта не пошлют, – улыбается. – Ты просто не помнишь, братка, нельзя живым помнить. Ты запомнил другие картинки. Вот помнишь же, как мы прятались, но было и другое.
– Хм… – першение в горле прошло. – Мне как-то приснилось, что мы с тобой бежим по раскалённой пустыне, и тут из-за бархана выбегает здоровенная тварь…
– Ага…