занимали два вороных жеребца. Более высокие и мускулистые, чем остальные, с гривами, заплетенными в ровные косички. Не устояв перед красотой животного, я потянулась к ближайшему коню, чтобы погладить по грациозной шее. Он наклонил голову к моей руке, заржал и расправил огромные черные крылья. Три ряда длинных, гладких перьев взмыли в воздух над моей головой. Пегас смотрел на меня умными черными глазами и довольно фыркал.
Не знаю, сколько могла бы простоять вот так в обществе прекрасного животного, но нам помешал один наглый принц, внезапно появившийся за спиной.
– Заговариваешь моих лошадей?! – спросил Дроган с усмешкой. Я развернулась к нему лицом, намереваясь ответить что-нибудь в меру почтительное, но он нагло осмотрел меня с головы до ног и заявил:
– Это платье тебе не идет, не твой цвет.
– Мне нравится! – соврала я и покраснела под его настойчивым взглядом.
– Ну и что же княжна делает на конюшне? Надеюсь, ты не обдумываешь план побега. Это было бы глупо, далеко тебе не убежать.
Я замялась, а Дроган придвинулся ближе.
– Ищу скотный двор, меня послали за молоком. – И делая ситуацию еще более нелепой, я показала ему кувшин.
– Скотный двор за кухней, с другой стороны. А ты совсем не умеешь врать, или может наоборот, сильно в этом преуспела.
Он придвинулся непозволительно близко. Я чувствовала его дыхание и терпкий мужской аромат.
В конюшне неожиданно стало слишком тесно. В попытке отодвинуться и выскочить наружу, я уперлась ему в грудь. Он посмотрел на меня потемневшими глазами и накрыл руку своей горячей ладонью. Его пальцы поглаживали мою кожу. У меня перехватило дыхание, а по телу пробежала предательская дрожь.
– Амира, – выдохнул он нежно, пожирая взглядом мои губы. Но быстро взял себя в руки, и отступив на шаг, сказал уже другим, холодным тоном. – Мое предложение остается в силе, отдай артефакт, и я обеспечу тебе свободу.
Я не смогла произнести что-либо внятное, только отрицательно замотала головой и выбежала из конюшни. Следом за мной вышел Дроган и остановился в дверях, глядя мне в спину.
Охваченная нахлынувшими эмоциями, я не заметила еще одного человека, внимательно наблюдавшего за происходящим. Через окно за нами следила Ружа. Выражение ее лица не обещало ничего хорошего.
Раскрасневшаяся и взволнованная, я влетела в кухню, не увидев, как Ружа подставила мне подножку. Второй раз за этот длинный день я растянулась на полу. Кувшин пролетел вперед и разбился.
На несколько секунд на кухне воцарилась полная тишина. Все взгляды были обращены ко мне. Как в замедленном кино я видела покрасневшее от гнева лицо Тины, ее крупное тело, нависшее надо мной, занесенную скалку. Зажмурив глаза и втянув голову в плечи, я приготовилась к удару, но он не последовал. Видимо, сработало усвоенное годами почтение.
– Будешь мыть посуду, раз больше ни на что не способна. И не вздумай еще что-нибудь разбить, вычту из твоего питания, – буркнула она мне, медленно теряя запал.
Грязную