углубился в свою работу. Поползли часы, наполненные шелестом и шуршанием бумажных страниц. Рисунки, рисунки, рисунки… Егор отсидел себе зад, попробовал стоять на коленях, но быстро устал. Колючий ворс натирал кожу через штаны, пока он не догадался подложить снятую с кресла подушку. Солнечные лучи за окном окрасились в золотисто-розовый, затем потускнели до жидко-голубого. Зажёгся торшер. Свет от лампочки, проходя через платок-абажур, ложился цветными пятнами на обои. Под рукой незаметно возникла тарелка с бутербродами с толсто нарезанной ветчиной, бессознательно опустошённая участковым.
Перелопатив два мешка, Егор позволил себе отвлечься и продемонстрировать хозяйке квартиры любопытную картинку. На ней глазастый треугольник с копьеобразной косой держался за руки с квадратным существом не менее устрашающего вида. Перекошенные буквы над парочкой складывались в подпись: «Васелиса при мудрая и её жиних».
– Ты глянь на портретное сходство!
В ответ донеслось тихое фырканье.
– Что за жених?
– Наверное, Иван-дурак, – вздохнула девушка. Кинула книгу на плед, положила руки на поясницу и глубоко прогнула затёкшую спину. Футболка натянулась, обрисовав соблазнительную грудь. Егор отвернулся, напоминая себе, что видит лишь обманку, человеческую ипостась древнего и непонятного существа. Чтобы скрыть смущение, спросил:
– Как дела с кошмарами? Нашла что-нибудь?
– С кошмарами всё хорошо. Я бы сказала, обильно. Ты когда-нибудь слышал про заложных покойников?
– Нет. Это кто?
Егор подтянул к себе последний, третий по счёту мешок. В глазах уже рябило от цветов, облаков, фей и котят. Сказочные персонажи попадались намного реже, по большей части царевны-королевны, никак не связанные ни с Ксюшей, ни с её комнатой. Ничего пугающего и странного разглядеть в них не удалось.
– Нечистая сила, мертвецы, не нашедшие успокоения. Любят пугать людей и скот. Или вот другая версия: восточные славяне поддерживали культ предков. Считалось, что родственники не уходят навсегда, а остаются частью семьи, просто невидимой. Духам-дедам оказывали уважение, подносили дары, справляли поминки. Если духа обращение устраивало, он семье помогал. А если нет, то мог устроить беспорядок или кого-нибудь покалечить. Мстили духи именно по ночам, в том доме, где встретили смерть.
– Раз Ксюша жила с бабушкой, в анамнезе имелся и дедушка, – подхватил Егор, листая угодившую в общий набор раскраску. – Надо проверить, что с ним случилось.
– Не спеши, это не конец списка. Следующий пункт – упыри. По некоторым поверьям, они способны летать, оборачиваться животными и просачиваться в дома сквозь щели. Далее, домовые…
– Домовые-то здесь при чём? Они же добрые. – Просмотрев раскраску до конца и не найдя никаких зацепок, Одинцов швырнул её в груду изученного материала. Взял толстую тетрадь в клетку, обложка которой была щедро обклеена сердечками из фольги.
– Это сейчас они добрые. Раньше домовых считали мелкими демонами. Они похищали некрещённых детей, насиловали вдов, душили людей во сне, усаживаясь на грудь.