Рука с пистолетом ходила ходуном, беря на мушку то серую шерстистую холку, то стену, то пол.
– Ну ты серьёзно? Жива она, не лезь в бутылку.
Что?! У Егора отпала челюсть. Сказано было мужским голосом, хриплым и глумливым. Волк аккуратно перешагнул Галину Михайловну, дёрнул задней лапой, стряхивая кусок раздавленной картошки, и покинул сарай.
«Предсмертный бред» – подумал участковый, обессиленно растянувшись на полу. «Надо бате позвонить, попрощаться» – мелькнула вторая мысль, но потом Егор вспомнил, что мобильник лежал в машине. Да и смерть всё как-то не приходила. Более того, острая боль прошла, оставив после себя ноющий след в ушибленных рёбрах и плечах. Одинцов убрал пистолет и потянулся осмотреть рану. Полы куртки оказались разорваны в клочья, как и шерстяной китель, и рубашка под ним. Но на коже не было ни царапины, лишь наливался бордовым цветом кровоподтёк.
– Ядрёны пассатижи.
Одуревший Егор с тихим стоном поднялся на ноги. Помотал головой, вытер с лица шмат вонючей грязи. Подошёл к старушке и с облегчением убедился, что волк был прав. «Волк был прав» – от этой фразы так и веяло таблетками галоперидола и курсом групповой терапии. Он осторожно выглянул из сарая. Никого. Даже курицы, не такие уж и дуры, забились по щелям. Егор предпочёл бы поверить, что всё случившееся в свинарнике являлось галлюцинацией от недосыпа, но на земле виднелась цепочка свежих следов. Крупных, четырёхпалых, с вдавленными полосками мощных когтей. Бред.
Пока Егор приводил в сознание и успокаивал Галину Михайловну, пока отмывался под оханье и аханье от налипших опилок и навоза, пока составлял протокол, наступило восемь утра. Пора было мчаться в город, чтобы не опоздать на планёрку. Настроение опустилось ниже нуля. И для этого имелись серьёзные причины.
Во-первых, он угробил демисезонную куртку. Теперь придётся либо ждать выдачи в положенный по табелю срок, либо покупать на свои. Во-вторых, обливание водой и обтирание мочалом не помогли. От Егора с такой силой несло навозом, что УАЗик мгновенно пропах насквозь и превратился в сельский нужник. Ванильная отдушка не справлялась с вонью и лишь добавляла странное ощущение, что нужник тот построили у булочной на задах. В-третьих, самое главное… Егор сомневался в ясности собственного рассудка. Когда он приехал, не было возле сарая волчьих следов, не было! А волк внутри был! Про то, что он говорил, даже думать не хотелось. Егор усилием воли загнал воспоминание в самый дальний угол измученных мозгов.
– Ё-мое, Егорыч! Ты откуда такой красивый? – На крыльце отделения курил младший лейтенант Миша Новосельцев, белобрысый, как альбинос, и с вечно обгорелой мордой.
Егор кисло поморщился, протягивая для рукопожатия красную из-за колкого мочала ладонь.
– Потом расскажу.
Хорошо хоть, в машине лежали запасной китель с рубашкой, так что на планёрке Одинцов предстал в относительно приемлемом виде. Только коллеги подозрительно косились, и форточки в кабинете пришлось пооткрывать.
Руководитель