который его нарисовал, если бы жил только в измерении листа бумаги.
Попасть внутрь истребителя через специальную кабинку, расположенную довольно далеко от машины, на краю летного поля. Такая конструкция делала Зигзаг практически неуязвимым для факторов поражения, присутствующих в привычном пространстве. Путем набора комбинации клавиш истребитель можно было сделать истребитель невидимым для любого диапазона радиоволн, а так же непроницаемым для волн гравитации. Как дельфин, обтекающий морскую воду, дельфин мог обтекать губительное излучение любой звезды и беспрепятственно приближаться небесному телу независимо от его массы.
Папа прямо-таки светился от счастья. Сегодня он и его семья могли зайти в кабинку и попасть вовнутрь истребителя, увидеть его таким, как видел папа, хотя бы стоящим на аэродоме. Конечно, такую возможность нельзя было упустить.
Изнутри боевая машина выглядела больше, чем снаружи. И немудрено. В пятом измерении сколько угодно места. В объем с булавочную головку можно вместить целую планету, если есть такая необходимость. Но таковой не наблюдалось. Несколько вложенных комнат, способных вдвигаться друг в друга как пеналы. Спортзал, библиотека с томами древних книг. Не копий, а именно оригиналов. Давно канувших в Лету, но извлеченных оттуда благодаря возможностям пятого измерения. Плутарх, Сенека, утраченные творения Гомера.
– Ты все это прочитал, папа, – недоверчиво спросил Тревер.
Папа только улыбнулся в ответ.
Из библиотека дверь вела в небольшую кухоньку, свет в которую попадал сквозь закрытые шторы.
Мама по-деловому подошла к раковине, увидела горку грязной посуды, засучила рукава, схватила ежик и, недовольно поворчав, принялась драить тарелки с японским рисунком, отмывая их от засохших пятен томатной подливы, кусочков кильки и хлебных крошек.
Папа незаметно подтолкнул в угол опорожненную бутылку из-под текилы. Мама только хмыкнула. Непонятно, заметила она папин маневр или нет.
Треверу пока что нечем было заняться, он вынул из ранца книгу, подаренную мамой, и принялся лениво перелистывать страницы. Очки нашлись в ранце. Рисунки опять ожили, словно подсмеиваясь над хозяином книги. Содержание картинок складывалось в сюжет, понять который можно было только досмотрев сие издание до конца, что Тревер и собирался делать, если не надоест.
Папа, бегло удостоверившись, что домочадцы заняты делом, юркнул в свой кабинет. Сквозь приоткрывшуюся дверь мальчик успел заметить, что папин кабинет, дверь в который родитель всегда тщательно закрывал на ключ, представлял собой ни что иное, как кабину истребителя. Кресло первого пилота было заметно сквозь приоткрытую дверь за миг до того, как она закрылась. На ручке кресла болтался причудливой формы гермошлем, напоминающий каску римского воина, с хохолком на макушке. Несколько десятков индикаторов разноцветно мерцали. Наверное, требовалась целая куча знаний, чтобы вся эта азбука складывалась во вразумительную информацию о состоянии самолета.