мой пульс – неровный, считать удары трудно, но я все равно считаю.
– Ты хочешь пойти к своему бывшему парню? Серьезно?
Делайла перекидывает ноги через край шезлонга, садится и сдвигает темные очки на макушку.
– А что? Мне очень даже любопытно, как он там сейчас поживает. – Она трет пальцами уголки глаз, выковыривая из них комочки подводки.
– Ну да, но все-таки странно как-то – заявиться ни с того ни с сего, когда ты с ним сто лет не разговаривала, тем более когда вы так нехорошо расстались. Ты же его, наверное, ударила бы, если бы Тристан не вмешался.
– Ну да, наверное, но это все в прошлом. – Делайла грызет ноготь и бросает на меня виноватый взгляд, вытирая с голого живота масляное пятно спрея для загара. – К тому же у тебя не совсем точные сведения. Мы с ним вчера уже вроде как поговорили.
Я хмурюсь, привстаю и поправляю резинку на своих длинных вьющихся каштановых волосах, затягивая хвост.
– Ты серьезно? – спрашиваю я и, не дождавшись ответа, добавляю: – Девять месяцев назад, когда он тебе изменил, ты клялась на чем свет стоит, что в жизни больше не будешь разговаривать с этим, – я изображаю пальцами кавычки, – «вонючим, лживым, подлым уродом». И если я ничего не путаю, ты поэтому и поехала со мной в колледж. Тебе нужно было убраться от него подальше.
– Я что, правда так говорила? – Делайла в притворном удивлении барабанит пальцами по подбородку. – Ну так со мной это обычное дело – взяла и передумала. – Она берет со стола спрей для загара. – И кстати, мне действительно нужно было убраться подальше, но не только от него, но и от мамы, и вообще из этого города. Но теперь мы вернулись, и, по-моему, раз уж я опять здесь, лучше провести это время с удовольствием. Колледж из меня все силы вытянул.
Делайла – самый непостоянный человек из всех, кого я знаю. В первый год в колледже она трижды меняла основную специальность, красила волосы в рыжий, в черный, потом опять в рыжий и перебрала с полдюжины парней. Втайне мне это страшно нравится, хотя я и делаю вид, что недовольна. Это-то, пожалуй, и привлекло меня к ней: ее беззаботность, беспечность, то, как она умеет забывать в два счета. Порой мне хочется быть такой же, и, когда я подолгу общаюсь с Делайлой, мне даже удается иногда настроиться на ту же волну.
– И о чем же вы говорили? – интересуюсь я, снимая с ноги прилипшую травинку. – Только, пожалуйста, не сообщай, что вы решили начать все снова, – не хочу опять тебя видеть в таком состоянии.
Сияя улыбкой, Делайла убирает пряди рыжих волос за уши, увешанные множеством сережек.
– Да что ты имеешь против Дилана? Вечно он тебя раздражает.
– Потому что он ненадежный. И он тебе изменил.
– Он не ненадежный. Он загадочный. А изменил, когда пьяный был.
– Делайла, ты заслуживаешь лучшего.
– Нова, я ничем не лучше его, – щурится на меня подруга. – Я совершала жуткие поступки, причиняла людям боль. Я ошибалась. Мы все ошибаемся.
Я впиваюсь ногтями в ладони при мысли о тех ошибках, которые наделала сама, и об их последствиях.
– Нет,