Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
того или иного народа. Мы находим много созвучия моей этнонациональной культуры с культурой других народов. Попробуйте заметить разницу в танцах и даже песнях народов Поволжья. Тут надо быть специалистом. То же самое и на Кавказе.
С другой стороны, среди этнографов довольно широко распространено мнение о том, что доля этнически специфичного в духовной культуре народов довольно велика и в принципе уменьшается мало, так как «центр этничности» перемещается именно в сферу духовной культуры[160]. А духовная культура воспроизводится в сотворчестве.
Понятие «национальная культура» в соответствующей статье «Большой Советской Энциклопедии» (2-е изд.) трактовалось как «исторически сложившаяся культура той или иной нации, выражающая специфические особенности этой нации, особенности ее духовного облика, образовавшиеся в результате своеобразия условий существования нации». Основной упор при этом делался на духовную культуру и почти исключительно на ее форму (главным образом – язык); что же касается содержания национальной культуры, то подчеркивалось, что она «в условиях классового общества является классовой»[161]. Такое определение национальной (этнической) культуры традиционно большее внимание уделяет не содержанию, а форме. А механизмы диалектического якобы взаимодействия формы и содержания трудно определить, ибо чаще в большей степени отражают содержание. Правильнее, когда отмечают, что национальную специфику культуры «несут в себе и ее форма, и содержание»[162]. Так, сказание о богатыре Илье Муромце – это, конечно, элемент русской духовной культуры не только по его языковой форме, но и по содержанию, которое останется «русским» и при переводе этого сказания на немецкий или какой-то другой язык»[163], ибо отражают дух русской культуры, психологии, традиций. Но если внимательно посмотреть, то элементы подобных сказаний можно встретить в фольклоре многих народов.
Некоторые деятели Пролеткульта в свое время выступали и против «крестьянской» культуры как «мелкобуржуазной», во всяком случае, – не пролетарской, а потому подлежащей суровой критике, а то и подавлению. Показательно в этом отношении было негативное отношение к творчеству С. Есенина, которого резко критиковал «любимец партии» Н. Бухарин[164]. Это крайности, которые всегда есть при идеологической оценке культуры. Любая идеологическая оценка суживает рамки культуры до рамок данной идеологии, а идеология – лишь один из атрибутов духовной жизни нации.
Этнограф-культуролог С. Арютунов, дискутируя с В.И. Козловым по статье «Этнос и культура…», развивал мысль о том, что различные компоненты культуры этноса усваиваются им своеобразно, получая тем самым якобы этническую окраску. Он отметил при этом различия в «городском костюме» у эстонцев и армян как «наглядные различия в видах легковых автомобилей».
Обращаясь к духовной культуре, он в целом согласился с выводом