раскрылись ему, подставив свои яркие жерла светилу и демонстрируя красоту насекомым, работающим на опылении, перелетая от бутона к бутону. Над яркой зеленью весеннего леса начало подниматься густое облако черно-серого дыма чуть-чуть уносимого ветром в сторону. Неприятный, горючий запах от него стал пронизываться во все растительные уголки, тяжело ударяя по всему живому и так непривыкшему к тому, что противоречит естеству обитания в диком лесном уголке природы. Несколько резких хлопков, больше похожих на удары грома, ударившего не на небе, а на земле, прозвучали откуда-то со стороны дымного столба, перерастающего в густое серое облако, затягивающее собой часть леса. Оттуда же полился звук, похожий на трель дятла, только более громкую и частую, будто не одна, а сразу две, а то и три птицы соревновались между собой в скорости долбления древесной коры. Снова ударил гром, потом еще и еще. Закачались верхушки деревьев, а густой темный дым стал заполонять лес целиком, под продолжающийся далекий и прерывистый треск нескольких дятлов.
На дне пологого и неглубокого оврага, расположившегося посреди маленькой лесной опушки и, уходившего, петляя среди деревьев, в низину, где соединялся с другим, более глубоким соседом, лежал человек. Тело его, облаченное в полевую армейскую форму и опоясанное ремнями и портупеей, то и дело вздымалось от частого, прерывистого и тяжелого дыхания. Немного и почти неподвижно полежав на дне оврага, он заерзал и перебрался на склон, суетливо работая руками и ногами. Едва голова человека достигла той высоты, что он мог обозревать окрестности, как он начал дергать ею, прерывисто и быстро направляя свой взгляд то в одну, то в другую сторону. Так продолжалось некоторое время, по прошествии которого, он стремительно, то ползком, то на четвереньках, перемещался по оврагу и, снова выглядывал из него, судорожно дергая головой по сторонам, словно очень ждал кого-то или сильно боялся чего-то. Наконец, несколько раз сменив место обзора, он замер на месте, уткнувшись лицом в молодую траву, растущую на склоне своего укрытия. Было заметно, как продолжает вздыматься от частого дыхания его спина, как судорожно впиваются пальцы руки в землю, как скоблят ее носки его хромовых сапог.
Политрук Федор Кольцов всем телом вжимался в стенку низенького оврага. Он тяжело дышал и ловил себя на мысли, что громкие и частые удары его сердца слышны не только ему, но еще и всем, кто мог в это время находиться с ним в одном лесу. То и дело он приподнимался и осматривался вокруг, но не найдя ничего, снова опускался и ложился грудью на холодную и влажную землю. Правая рука политрука крепко сжимала «Наган». Левой он облокачивался на траву и снова приподнимал голову для контроля обстановки. Но сколько он не проделывал это, густые заросли леса не выдавали ему абсолютно ничего и только доносившиеся до него страшные звуки, давали понять, что где-то впереди все еще продолжается некое огненное действие, участником которого он только что был.
Издали то и дело раздавались трели