Лишь только для пересечения границ? Я понимаю, что за два года многое могло изменится…
– К сожалению, мы не можем раскрыть вам, для чего нам нужна эта информация.
– Странно… – Подумал Ваня, но ничего не сказал.
– Вы готовы сейчас рассказывать?
– Готов.
– Саша, достань диктофон и блокнот из сумки.
Мужчина, отложив автомат в сторону, пошёл доставать из сумки достаточно больших размеров диктофон и голубого цвета блокнот.
Немного повертев головой, женщина взяла стул, села напротив Вани, попутно взяв блокнот и достав ручку из внутреннего кармана своего пальто.
– С какого периода вам нужна биография?
– Желательно с рождения. Где родились, когда. Кто ваши родители? Где сейчас, что делали в начале катастрофы? Если что, буду спрашивать вас.
– Хорошо… – Неохотно ответил Ваня.
Ваня не любил ворошить прошлое. Особенно первые годы начала грязного времени.
До этого он ни с кем не обсуждал и не хотел обсуждать своё прошлое, но для получения разрешений ему это необходимо было сделать.
– Я родился в Воркуте двадцать первого сентября две тысячи шестого года. О своём детстве особо ничего не помню… Жил с мамой, без папы. Ходил в школу, потом в техникум. Во время учёбы в техникуме пытался заниматься бизнесом. Потом на втором курсе как началась вся эта хрень с паразитами… До катастрофы особо ничего не было… С семи лет имею хроническую бронхиальную астму.
Ваня рассказывал всё это очень тревожным голосом, часто запинался. Ольга внимательно слушала и записывала всё, что он говорил, иногда поглядывая на него и замечая его опустошённое лицо. Было видно, что он явно не хотел рассказывать о своём прошлом. Она не могла предположить, что человек, который остался единственным выжившем после инцидента под Мурманском и избавился от одного из самых крупных гнёзд паразитов во всей Европе, будет так неуверенно рассказывать о своём прошлом. В котором не было ничего плохого, поэтому она ждала, когда он начнёт рассказывать про период грязного времени.
– Так я и попал в Москву, где познакомился с Николаем Казиным… Потом первая операция под руководством СГПСЗ, лютый треш… Можно ведь не рассказывать? И так все знают, что там происходило…
– Да, конечно. – Ответила Ольга.
– После того как Казин мне дал отпуск, я вернулся в Воркуту. Там и узнал, что моих родителей больше нет. Мне не сказали, что с ними произошло… Да я и не хочу знать. Просто догадываюсь.
– Получается, у вас нет родителей? – Спросила Ольга
– Да… Слушайте, я не знаю, что дальше рассказывать. Может, вы позадаёте вопросы, так будет проще.
Ольга сначала что-то промычала, записала что-то в блокноте, а потом сказала.
– Иван Николаевич, того, что вы рассказали, в принципе, будет достаточно. Кое-какая информация о вас есть, начиная с 25 года. Так что, думаю, в этом нет необходимости. Правда… Я заметила, что вам явно трудно говорить о прошлом. Но, пока вы рассказывали,