знакомы. Не ты ли давеча со своим командиром по замку рыскал?
– Тебя это не должно касаться, смерд. Скажи-ка лучше, кто это там, на коне у тебя восседает?
– Да это молодой грум барона, – как ни в чём ни бывало ответствовал Питер.
– Грум, говоришь. А почему он закутан до головы и шапка по самый подбородок напялена? – подозрительно спросил стражник.
– Так погода нынче какая ж? То дождь мелет, то ветер кроет. А парнишка он молодой, неокрепший, к суровостям бытия ещё не привыкший. Не приведи господь, захворает, сляжет да отдаст богу душу. А нашему господину нужны хорошие работники, а не добрые покойники.
– Ты много болтаешь, каналья. С каких это пор лэрды так о своей челяди пекутся?
В это время подъехали конники с поста на пустоши. Они окружили Питера и таинственного всадника со всех сторон, дабы те не могли вырваться из круга, вознамерься они это сделать. У бравого Джона уже не оставалось сомнений, что это был сын барона, Ронан Бакьюхейд. Солдат уже предвкушал, как сэр капитан вручит ему крону, обещанную тому, кто задержит юношу. Увидев прибывшее подкрепление и поняв, что всаднику никуда не деться, Джон скомандовал:
– А ну, чёртов молодчик, слазь с коня, да покажи нам свою физиономию.
Седок молчал и не двигался. А ловчий возопил:
– Эй, люди, только посмотрите, как это солдатьё над простыми слугами вашего барона изгаляется!
Стоявшие на обочине сельчане зароптали и засетовали. А некоторые особенно бойкие на язычок прихожанки вместо того, чтобы благоговейно смирять свои души перед обедней, осыпали гвардейцев непристойными проклятиями.
Всё это ещё больше разозлило Джона. Под ободряющие выкрики своих товарищей он подошёл к всаднику, схватил его за ногу, вытащил её из стремени и со всей силой потянул вниз. Но тут наездник резко дернул ногой, брыкнул ей, и получилось так, что угодил прямо по физиономии Джона, который потеряв равновесие и получив такую затрещину, не устоял на ногах и свалился на землю. Все солдаты тут же схватились за оружие.
А всадник тем временем как ни в чём ни бывало спрыгнул с жеребца и встал рядом с Питером. Он оказался совсем невысокого роста и был по плечо ловчему барона. Накидка упала и открыла его весёлое веснушчатое лицо.
– Эндри, сынок мой, – вскрикнула одна из селянок и поспешила обнять своего отпрыска. – Да что же это делается-то? Здоровые солдаты над детьми издеваются и гнева господня не бояться.
Все враз заулыбались: кто-то смеялся над бедным Джоном, попавшим впросак; кто-то радовался тому, что это был и в самом деле слуга их лэрда, а не его сын; даже гвардейцы из отряда Фулартона не могли скрыть усмешки над своим незадачливым товарищем.
Джон тем временем поднялся на ноги и встал с грозным видом перед Питером и Эндрю.
– А отчего ты сразу, юнец, по моему приказу с коня не спустился, а брыкаться начал, как необъезженный жеребец?
– Ей-ей, а ради чего жаворонок должен ворону слушаться?
– Что! – взревел Джон