цо было белым от ужаса. Уголок рта медленно подрагивал. Ноги налились свинцом. Они были тяжелы и неподвижны. Только их скованность, пожалуй, не давала Виктору возможности упасть. Стук бешено колотящегося сердца заглушал его собственные мысли. Вот уже несколько мгновений он пытался сосредоточиться и найти точку опоры. Он делал попытки нащупать в пролетающей перед глазами жизни тот момент, когда он вступил на скользкий путь, ведущий его к этому моменту.
Закрыв глаза, Виктор медленно предпринимал попытки сдержать слёзы и, может быть, стойко выдержать последнее испытание – почувствовать, как множество металлических дробинок, пробивая грудь, лишат его сердца и нескольких килограммов другой требухи. Что скрывать, даже в этот момент никакие силы не смогли заставить Виктора вспомнить основы анатомии. До этого случая он лишь приблизительно мог обозначить, где его сердце и только лишь для того, чтобы его речь звучала более убедительно.
Жизнь Виктора не предвещала ни каких-то трагедий, ни каких-либо особых взлётов. Его относительно благополучное детство и юность привели к тому, что обычные заботы обывателей не трогали его. Он жил в пучине желаний и, руководствуясь страстями, не считал необходимым ограничивать себя в чём-то. Он занимался лишь тем, что интересовало. В круг интересов Виктора входили разного рода чувственные удовольствия. Но даже их однообразие наводило на него скуку. Постепенно его стало тянуть к удовольствиям, которые недоступны для других людей. Он готов был переступить черту, но всё-таки был не готов к саморазрушению. Всё, что могло нанести вред, из чувства глубокой привязанности к себе самому, отметалось. Впоследствии он придумал себе приятное во всех смыслах развлечение – влюблять в себя женщин и добиваться их расположения.
Не имея опыта любви, он с лёгкостью разбивал другие сердца. Спустя несколько лет шлейф нехорошей славы был слишком велик и не давал Виктору находить новых жертв для своего увлечения. Ему пришлось переехать туда, где он был менее популярен, а значит, вновь мог «охотиться» на своих жертв.
Заведя себе друзей, не обременённых муками совести, Виктор не стеснялся хвалиться своим мастерством обольстителя и недальновидностью, сентиментальностью и доверчивостью представительниц прекрасного пола.
В один из вечеров, когда друзья в очередной раз собрались для игры в карты, жизнь Виктора приобрела новый смысл. Было уже около четырёх часов утра, когда новый расклад не покрытом зелёным сукном столе не предвещал Виктору ничего более-менее интересного, он бросил карты на стол и звучно произнёс:
– Пас!
В этот момент, желая немного обновить воздух в комнате, его друг открыл окно. Неожиданно вырвавшийся ветер сдул со стола все карты. Окно закрыли, в комнате прибрались, но настроения начинать игру сначала не было. Беседа, слегка направляемая Виктором, двигалась в нужном ему направлении. Он вновь хотел рассказать об очередной победе на фронте борьбы с женским полом. Но его рассказ не трогал слушателей. Менялось лишь имя и места событий, а сюжет оставался прежним. Эти рассказы уже наскучили, и при первых лучах солнца каждый в компании не упустил возможности отпустить шутку в адрес Виктора. Из его рассказов он всегда представал этаким покорителем женских сердец. Но чем больше он рассказывал, тем меньше ему верили. Во-первых, нельзя было сказать, что он был внешне особенно привлекателен. Несмотря на молодость, у него уже виднелись признаки зарождающейся лысины. Не слишком густые и не коротко стриженые волосы обрамляли лицо со слегка курносым носом. Его гладкий круглый подбородок лишал Виктора брутальности. И, коль скоро Виктор ни в чём себе не отказывал, его природные атлетические данные были уже в прошлом. Пожалуй, единственным качеством, которым обладал Виктор, способным увлечь женщину, был его дар много говорить. Но так как никто не имел возможности познакомиться с его дамами, их количество считалось преувеличенным. К тому же Виктор никогда не говорил о внешности избранниц, а стало быть, так ли он успешен, если не берёт в расчет их внешние данные.
– Наверняка на твои приёмы клюют только дурнушки, – услышал вдруг Виктор.
Это прозвучало как вызов. Никогда он ещё не вёлся на такие разговоры, как и всегда, сам решал, кто станет очередным трофеем. Не желая выслушивать нелепые предположения, Виктор высказался:
– Я сейчас как раз свободен. Выберете ту, что вы знаете. Но не говорите потом о моей вине в её несчастьях.
– Э, нет, брат. Женщина никогда не сознается в том, что отдала любовь ловеласу. Ты женишься на ней! – сказал один из приятелей.
– Ещё чего?! – возмутился Виктор.
– А как ты думал? Одних твоих рассказов не достаточно. Не средние же века, разведёшься.
– Что мне с того?
– Я вот одну женщину знаю…. Так вот, если женишься на ней и проживёшь с ней больше года, скажем, год и один день после свадьбы, то через год и два дня я отдам тебе всё, что имею: квартиры, машины, дома в разных частях мира, яхты, огромные счета в банках. Тебе известно, что я недавно стал наследником своих богатых родственников.
– И не жалко богатства-то?
– Ах, деньги. Легко пришли, легко ушли. К тому же, я и не собираюсь