уехала в далёкие дали. Все ограждения спали, а стены мною воздвигнутые, пали… переступив через руины своих принципов вперемешку с горстью гордости, я рявкнул
– Да потому что я люблю тебя!!! – бешено рыча, пытался утихомирить пульс, но не смог сдержаться и прокричал еще громче: – Люблю!
А дальше меня было уже не остановить. Башня слетела, а желание обладать ею оказалось больше мне не подвластным. Я сделал несколько шагов, стремительно преодолев расстояние между нами, руки мои до боли стиснули её плечи
Она не поняла, что происходит. В одно мгновение я сильно прижался губами к ее губам, она застыла на месте, мне это и было нужно. Вспышка желания оглушила – как облако жара, как мощная волна энергии. Внутри меня словно взорвалась бомба, и все мои чувства, которые я подавлял в себе, хлынули наружу, обнажая сердце и душу.
Она попыталась было оттолкнуть меня, но я до боли стиснул её плечи. О том, что будет дальше не думал. Просто не мог думать. Не теперь, когда мой рот жгли её сладкие губки, а руки нетерпеливо охватывали её тело. Не думая о последствиях, опрокинул её на пол, нависая сверху. Она напряжённо дышала. Это не было похоже на сон, нет, только на правду. На ту самую единственно важную правду. Мои руки грубо пытались содрать с неё пресловутый топ, свирепо впивались в бедра, всё крепче прижимая к себе.
Ее тело содрогалось под моим короткими резкими толчками, как от взрывов энергии. Ее кожа была горячей, гладкой, непереносимо мягкой. Мне хотелось искусать ее, сожрать, поглотить аромат её плоти и крови. Губ было уже недостаточно – я кусал её шею, плечо, с которого стянул одну лямку. Именно сейчас я по-настоящему чувствовал себя животным, голодным бешеным зверем, и наслаждался этим ощущением.
Но уже понимал, что мог сделать ей больно, что наверняка сделаю ей больно, если не сдержу своих желаний.
– Катя…
Я пытался найти хоть каплю нежности в том пламени желаний, которое пожирало меня изнутри.
– Я хочу… дай мне… минуту…
Я поднял голову. Она дрожала, как натянутая струна, глядя на меня огромными шоколадными глазами. Ее губы припухли, а кожа… Дотронулся кончиками пальцев до ее щеки, горячей и влажной. Слезы. Всегда считал их самым сильным женским оружием. Потрясенный, вытер ее щеку и откашлялся.
– Ты ударилась?
Впервые я беспокоился о ком-то кроме себя. Встряхнул её, в этот самый момент она закатила глаза и… мать твою! Девушка ушла в далёкие дали…
– Катерина! Катя!
Встряхнул её снова. Она лежала на полу, на мягком, синем ковролине, глаза закрыты, дыхание тяжёлое… Блядь… легонько похлопал её по щекам.
– Катерина… Катя…
Блядь, только получил дорогую игрушку и… сломал её. Как же мне теперь… Я её сломал… может что-то нажал не так? Трясущейся рукой дотронулся до её лба… липкий и горячий… твою мать. Глупая девчонка! Говорил же, заболеет! Так нет, не женщина, а бес противоречий! Посмотрел на неё, хрупкую, маленькую девочку, лежащую в моих руках…