с того света вытащил… А ты за ружье. Это у вас так принято, что ли, али как? Ну ничего… Я человек незлопамятный…
Крепко затянув узел, да так, что немец от боли шикнул, Сергей взглянул ему в лицо.
– Хотя чего я распинаюсь? Ты же все равно ни хера не понимаешь…
Немец все так же презрительно продолжал смотреть на охотника. Щеки его покраснели от злости, глаза выпучились. Его гнев больше напоминал мальчишеский, нежели настоящий, мужской.
Сергей поднялся по ступенькам и уже сверху крикнул:
– Посиди и подумай хорошенько над своим поведением, Ганс!
После чего захлопнул дверцу, и подвал окутала тьма, из которой слышалось лишь тихое дыхание пленника.
2
Как же было приятно размять ноги!
Сергей решил, что проверка кулёмок сейчас будет как раз кстати, к тому же хозяйка зима наконец сжалилась над ним и поумерила пыл. Немец точно никуда не денется. Он крепко связал его руки, да и дверцу подвала подпер тяжеленной буржуйкой. Одним словом, его неблагодарный гость сейчас был как рыбка в аквариуме – никуда не денется.
Хотя паренька этого не стоило недооценивать. Все же ловко этот паскудник провернул трюк с ружьем. Это же надо было додуматься, взять и двинуть по стене так, что оно ему раз – и в руки!
Сам виноват, размышлял Сергей, давно нужно это захолустье в порядок привести. Гвоздей забить где надо, дощечек несколько поменять… Того глядишь, развалится все к лешему.
Борька бегал вокруг хозяина и довольно поскуливал. Видно, псу тоже осточертело торчать все эти дни в конуре, и он был так рад прогулке, что аж слюна из пасти текла. Несколько раз он нежно покусывал охотника, подначивая его на игру, но тому было не до игр. Сергей думал о дальнейшей судьбе рыбки в своем аквариуме.
Пристрелить его, и дело с концом, посетила его мысль. Ведь этот гад тебя прикончил бы, будь такая возможность. И глазом бы не моргнул!
На самом деле Сергей был даже рад, что немцу удалось завладеть ружьем. Этот случай лишь укрепил его уверенность в том, что Ганс настроен враждебно (как и миллионы других Гансов, с которыми воюют наши ребята). Хоть изначально в глубине души у него и теплилась надежда на то, что все будет как-то иначе.
Подумав, он все же отбросил мысль про убийство. Это было глупо и неразумно. Что же он на него зря силы и время свое перевел? Нет, здесь надо поступить по-умному…
Он дошел до первой кулёмки, и… о чудо! Между жердями, будто в пасти зверя, покоилась заледенелая тушка. Мысли о проклятии Божьем, не дававшие ему покоя последние несколько недель, как ветром сдуло.
Положив добычу в мешок, он пошел дальше, погрузившись в раздумья.
Немец этот наверняка может знать что-то. Нечасто, – а если быть точным, то вообще ни разу, – здесь летали фашистские самолеты. Стало быть, именно этот самолет особенный, как и его пассажиры.
Надо бы вернуться в деревню. Только вот идти дотуда в обход пару дней, потом столько же обратно, и того – четверо суток. Срок немалый. Если оставлять немца одного, без пищи и воды, он, того и гляди, окочурится,