на десять лет – брат в свои двадцать шесть лет действительно превратился в красавца, способного и достойного большего, чем наследие их отца при миланском дворе.
– Все готово для полуденной трапезы, – сказал Фацио.
– Святая Мария! – воскликнула синьора Галлерани, кидаясь обратно к Чечилии, и стала заплетать ее волосы в тугую косу. – Эти проклятые твари нас сильно задержали. – Она быстро перевязала конец косы кожаным ремешком. Чечилия почувствовала, как коса упала ей на спину.
– Фацио, – заговорила Чечилия. – Если я должна жить здесь, в Милане, я хочу остаться в этом дворце, а не в монастыре.
В ответ она услышала громкий смех матери.
– Она продолжает говорить глупости! – сказала мать, подняла гребенку и замахнулась на Чечилию, как будто желая ее ударить. – Надо увозить ее из этого хваленого нагромождения камней, и чем раньше, тем лучше.
Она посмотрела на позолоченный расписной кессонский потолок над их головами.
Фацио рассмеялся:
– О чем ты, девочка?
Чечилия взяла брата под руку.
– Уверена, что с твоим высоким положением здесь, ты можешь найти мне мужа.
– Мужа!
– Да, – подтвердила она, и похлопала его по руке. – Мужа с большим домом и двором полным народу, полным стихов и музыки. – Она не посмела произнести это вслух, но, по правде говоря, в своем воображении видела себя богаче, чище, элегантней, совсем как те дамы, на которых она украдкой смотрела из окна, и жизнь которых могла только представлять.
Чечилия увидела, как что-то дрогнуло в лице ее брата, и он обменялся быстрыми настороженными взглядами с матерью.
– Но это уже согласовано с сестрами, – сказал он, нахмурившись.
– Фацио, ты хорошо знаешь, что я могла бы стать одной из самых желанных невест в этих местах. Плюс ты задолжал мне нового мужа после того, что случилось с предыдущим!
На несколько долгих мгновений тишина тяжело повисла в воздухе.
– Бессовестная! – вмешалась мать. – Гордячка! – Она в гримасе поджала губы. – Твой брат ничего тебе не должен! Он уже и так сделал для тебя больше, чем ты заслуживаешь. Остальное увидишь. Всего несколько дней с сестрами, и ты поймешь, что монастырь – подходящее место для тебя, Чечилия. Я тебе уже говорила – я уже говорила этой гордячке, Фацио! – ты сможешь заниматься всем, что любишь. И самое главное – останешься чистой и снищешь большое уважение. Ты окажешь честь нашей семье и будешь молиться о бессмертной душе отца за нас всех.
Ее брат, опытный дипломат, предпочел не вмешиваться. Он протянул свободную руку матери и повел обеих к двери:
– Пойдемте поедим? Боюсь, опять будет рис, но я видел, что повар добавил к нему зерна граната и цитрусовые. Я умираю от голода.
Мать посмотрела на сына с сияющей улыбкой и наконец взяла его под руку.
Но стоило Фацио открыть дверь в коридор, как он резко остановился, загородив собой женщин. Из конца длинного коридора к ним направлялась небольшая толпа. Свита придворных приблизилась, и