не знала, зачем ее посадили в коляску, может, ей нельзя вставать? Может, она неудачно грохнулась в обморок и что-то себе повредила?
На колясках ведь ездят… Она тронула колесо. Коляска чуть развернулась. Валентина хорошо помнила, что перед потерей сознания она разговаривала с Марусей, неожиданно родившей ребенка. Она огляделась и пересекла коридор, вращая руками колеса. Заглянула в открытую дверь родилки. Теперь там было занято четыре стола. Сновало человек десять персонала. Валентина заехала туда, чтобы убедиться, что Маруся с окровавленными раздвинутыми ногами ей не померещилась. Она попалась под ноги одной из санитарок, и та быстренько выкатила коляску обратно в коридор.
Валентина задумалась. По коридору на коляске провезли еще одну женщину, ее левая нога и левая рука были в гипсе, на голове – марлевая повязка с проступившей кровью, на лице ссадины, заклеенные пластырем.
На всякий случай отъехав подальше от странной пациентки, Валентина подумала, что на вшивую бомжиху та не похожа, но мало ли… В этот момент привезли еще одну коляску – с загипсованным мужчиной. Ему досталось больше – обе ноги в гипсе, правая забинтованная рука торчала перед его лицом в сложной конструкции из металлических стержней, а нижняя челюсть поддерживалась гипсовой накладкой, причем на темечке тоже была белая нашлепка. Оказавшись рядом с женщиной, мужчина, скосив глаза (повернуть голову он, вероятно, не мог, а развернуть колесо коляски ему не пришло на ум), тут же что-то залопотал женщине, которая кусала губы, будучи в нервном состоянии, и отвечала ему короткими выкриками.
«Англичане», – вздохнула Валентина. Ее относительно добротных, как сама Валентина считала, познаний в языке хватило только на то, чтобы понять, что у женщины будет мальчик, это уже известно. Мужчина уговаривал жену не волноваться и перестать кричать, а то это плохо отразится на ребенке. Ребенок должен увидеть маму веселой… и еще какой-то… не перевести, и запомнить ее нежный голос.
Валентине стало не по себе. Она жадно обшарила глазами забинтованную женщину. Решительно наклонилась и встала. Прошла несколько шагов. По крайней мере, ноги у нее ходят, руки двигаются, голова не болит. Вздохнув с облегчением, Валентина вновь уселась в коляску и решила посидеть тут еще, чтобы выяснить, действительно ли эта странная пара приехала рожать и какое участие в этом собирается предпринять сильно поврежденный муж.
Минут через пятнадцать пришла женщина в одежде медперсонала, наклонилась к Валентине и доверительно прошептала:
– А что мы тут сидим, такие инвалидные? А почему мы не идем в палату? Что у нас болит?
– Ничего не болит, – пожала плечами Валентина. – Но кто-то же меня посадил в эту коляску…
– Я и посадила, – осклабилась женщина с беспокойными зелеными глазами. – Уже можете встать и идти. Скоро ужин.
После чего, потеряв всякий интерес к Валентине, она открыла дверь с надписью «Перевязочная» и вкатила туда коляску с забинтованной женщиной. Мужчина посмотрел на Валентину и вдруг