тоже не пью алкоголь. Не люблю его за то, что он делает с нормальными людьми. За то время, что работаю барменом, насмотрелась до тошноты.
Все остальные за столом заметно веселеют, смех становится громче, юмор – пошлее.
Я на Эйне не смотрю сознательно, не подняла взгляда, даже когда он коротко поздравлял Эдика. Он, кажется, тоже на меня не смотрит, и я даже могу нормально дышать.
Очевидно, в присутствии двух десятков людей его энергетика распределяется на всех и перестает быть такой концентрированной.
Однако, как это часто случается, уже к середине вечера в компании начинается разброд и шатание. Кто-то уходит танцевать, кто-то виснет на барной стойке, другие исчезают за двустворчатыми дверями, чтобы освежиться и покурить на улице.
В какой-то момент нас за столом остается всего четверо. Филипп, друг Эдика Паша, его девушка, имени которой не вспомню, и я.
Паша, шепнув что-то подружке, встает и уходит. Та, забившись в дальний угол, утыкается в телефон.
Мы с Эйне сидим друг напротив друга. Я, уподобляясь подружке Паши, хватаюсь за телефон, а Филипп, взяв со стола стакан сока, откидывается на спинку кожаного дивана и направляет на меня всю мощь своей энергетики.
И со мной снова это происходит. Кожа воспаляется и начинает гореть, дыхания не хватает. В груди, там, где сходятся ребра, натягивается какая-то струна и тянет, тянет, тянет, смещая сердце туда, где ему жарко и тесно.
Тёма-а-а-а… где ты?..
Трусливо решаю, что через пять секунд встану и уйду, однако, в следующее мгновение я чувствую то, от чего по телу проходит мощный электрический разряд.
Моей лодыжки под столом касается его нога.
Я вздрагиваю и, в панике вскинув взгляд, проваливаюсь в темный омут. Сердце мощным толчком бросает на ребра, воздух застревает в горле.
– Красивое платье, – небрежно указывает стаканом в мою сторону.
Сам он в простом сером свитере с воротом под горло. На запястье все те же часы.
– Спасибо.
– Тоже не пьешь, – кивает на мой бокал.
– Профдеформация.
Делать это сложно, но я отчаянно изображаю невозмутимость. Кладу ногу на ногу и складываю руки на груди, отчего декольте становится еще провокационнее. С запозданием понимаю свой промах, потому что реакция Эйне не заставляет себя ждать.
Замедленно моргнув, он смотрит прямо туда. Я чувствую, как краснею. Сначала лицо, потом шея и грудь. Соски, к счастью скрытые моими руками, скукоживаются до боли. От пупка до паха тонкой струйкой стекает пряный ликер.
Я, кажется, теряю голову.
Наш визуальный секс прерывают вернувшиеся с танцпола девчонки. Шумно занимают свои места, сразу наполняют бокалы. Следом за ними появляются парни, пахнут улицей, алкоголем и табаком.
– Танцевать ходила? – падает рядом Тёма, шутливо бодает головой и прихватывает зубами мочку уха.
Мой взгляд взлетает к лицу Эйне в поисках хотя бы намека на эмоции.
И я их вижу! Это не плод моего больного воображения! Они там есть!..
Сверкнувшая в глазах молния сгущает тьму и, пронзив