которую все еще держал во рту. Сунул в карман. Мужчина из гуманитарной организации лежал, не шевелясь, завалившись на сиденье. Один глаз, залитый кровью, был закрыт, второй, черный и пустой, смотрел на Феликса неподвижно и мертво.
Чтобы вылезти из машины, дэймосу пришлось перебираться через него. Проползти согнувшись и прижимаясь вплотную. Танатос смотрел на неподвижное тело со сломанной шеей. Еще теплое, из порезов от мелких осколков сочилась кровь. Она запеклась под неровно подстриженными ногтями и прочертила лишнюю линию по татуировке на запястье. Красная свастика – знак его филантропического союза. Смуглая кожа наощупь оказалась влажной… Как и тонкий хлопок одежды над ней.
В голове Феликса мелькали мысли: «Странный человек из странного сообщества …спасающие кого только можно, нередко ценой собственной жизни. Глупость… …Даже незнакомый убийца вызвал у него сочувствие».
Феликс не испытывал негативных чувств по отношению к невольному очевидцу произошедших событий. «Хорошо, что мертв, – решил он отстраненно. – Не придется убивать свидетеля».
Дэймос с трудом вытолкнул дверь и почти выпал наружу, жадно глотая воздух. Болели ребра и коленный сустав. Голова гудела.
Он задрал толстовку вместе с футболкой – на боку багровел внушительный кровоподтек.
Могло быть хуже.
Он одернул одежду, слегка хромая обошел машину. Проверил пульс у обоих полицейских. Трупы, как он и думал.
Феликс развернулся и направился прочь от места аварии, натянув пониже капюшон на лицо. Перешел через дорогу, свернул в узкий переулок. Сюда выводили задние двери лавок и магазинчиков. Каменная мостовая была выметена, мусор убран в баки, хотя многовековая помоечная вонь плотно впиталась в стены.
Танатос замер на мгновение, ему почудилось едва уловимое движение наверху… Поднял голову и с недоумением увидел, что именно насторожило его. В узком проулке на разной высоте висели алые бэйцзинские зонтики. Они покачивались едва заметно, словно огромные летучие мыши, на своих веревках, зацепленных за стены. Кому пришло в голову устраивать здесь эту декорацию и зачем, Феликс понятия не имел.
Он вновь накинул капюшон на голову и пошел дальше, теряясь в темноте переулков.
До гостиницы дэймос добрался ранним утром. Сонный и уставший.
И, конечно же, столкнулся на лестнице с командой лучников, дружно направляющейся на состязания.
– Это ты так рано встал? – осведомился тренер, – или поздно лег?
– Поздно встал, – пробормотал дэймос.
– Я взял твою форму, – шепнул ему сосед по комнате.
Поборов неприятное ощущение, вызванное тем, что посторонний трогал его вещи, Феликс кивнул, благодаря, и незаметно закинул в рот пару таблеток транквилизатора.
Сознание тут же прояснилось, вместо усталости, затягивающей голову серой паутиной, вернулась ясная, прозрачная до кристальности ненависть. И стрелы в мишени он пускал,