долго не могла унять свой ум, но потом, с момента, когда Солонго научила ее читать, она погрузилась в увлекательный мир текстов, черпая все новые знания, будто утоляла жажду и постепенно расслабилась и отошла в сторону. А потом он наказал ей войти в состав нового Племени и уехать и она была рада тому, что у нее началась новая жизнь. А теперь перед ней был мужчина из той же породы, что Оуюн Хаган и Батнасан и в ней зажглось безудержное пламя интереса к нему, желание близости и познания его мира, такого отличного ото всех окружающих ее мужчин.
Она отодвинула полог пропустив Арынгазы вперед, он нагнулся, вход в юрту был низок для его высокого роста. Она смущалась так, что ладони ее стали влажными. Она нерешительно, скованным движением предложила ему сесть на топчан. Потом вдруг в ней проснулся целитель и она, ощутив себя в своей тарелке, наказала ему снять халат и показать рану.
– Я должна осмотреть тебя, Арынгазы, если все хорошо, то я дам другие, укрепляющие организм отвары и снадобья. Ведь ты потерял много крови, а если не зажило, то еще и мазь из далекого Китая, она сделана из толченого жемчуга и слез камней. Все может заживить.
– Из слез камней?– изумился Арынгазы и губы его расплылись в ироничной улыбке,– кто рассказал тебе такое? Разве камни могут плакать?
Девушка казалась ему умной и он не думал, что она столь наивна, чтобы верить в подобные сказки. Он представил, как камень вдруг сморщился и заплакал, как по нему текут ручьем слезы и громко, безудержно рассмеялся. Баэрта, уже державшая в руках глиняную, красиво расписанную баночку с непонятными письменами, повернулась и сердито сказала:
– Что же тут смешного?! Это редкий состав. Да, есть слезы камней, их собирают в высокогорных пещерах. Вот, посмотри!– и она раскрыла баночку и поднесла ему. Арынгазы понюхал:
– Фу, они еще и пахнут противно, наверное стухли!– продолжал смеяться он.
– Ну и не надо! Если не хочешь, могу не лечить тебя!
Арынгазы продолжал веселиться, но увидев, что она нахмурилась, внезапно прекратил смех и взяв ее руку, провел ею по своей щеке. Глядя в глаза сказал ей:
– Баэрта, я на все готов, мажь меня протухшими каменными слезами, мочой старого осла, или слюной ястреба…
– Тогда сними халат и повернись к свету,– тоном, не терпящим возражений, сказала она.
– Но в твоей юрте холодно, я разожгу огонь в очаге.
Она засуетилась, ведь и правда, она даже не заметила, что в юрту пробрался промозглый холод. На улице было пасмурно, по небу плыли низкие тучи. И сразу смутилась еще больше. Чтобы как-то исправить положение, она взяла котелок и налила воды, сказала:
– Я сделаю чай, у меня есть вкусное топленое масло. Чай с ним очень хорош.
– Чай, конечно, чай сейчас будет кстати. Я проголодался, – улыбнулся он, наблюдая как она смущенно хлопочет. Отблески огня играли на ее щеках , он видел, Как Баэрта старается прятать смущение за сенью опущенных густых ресниц и она нравилась ему все больше. Что-то особенное было в ней. Надо узнать о ней у Батнасана, подумал он. В юрте у нее было очень