разбежались мелкие морщинки, в стиснутых кулаках дрогнули концы шали.
– Для нас – да. Меня только что вызывала к себе Элайда. Она хотела знать, как у меня обстоят дела. – Сине глубоко вздохнула. – С обнаружением доказательств того, что Алвиарин вступила в изменническую переписку с Драконом Возрожденным. Вообще-то, вначале она была столь осторожна, столь уклончива, поэтому неудивительно, что я неверно поняла, чего ей надо.
– Кажется, лисица ходит по моей могиле, – пробормотала Юкири.
Певара кивнула. Мысль о том, чтобы обратиться к Элайде, испарилась, как роса летним днем. Их уверенность, что сама Элайда – не Черная сестра, основывалась единственно на том, что именно она дала толчок розыскам Черной Айя, но раз она ничего подобного не делала… По крайней мере, Черной Айя неизвестно о тех, кто занялся охотой на них. По крайней мере, об охотницах Черная Айя пока не знает. Но как долго Черные сестры будут пребывать в неведении?
– И по моей тоже, – тихо промолвила Певара.
Алвиарин плавной походкой шагала по коридорам нижних уровней Башни, внешне абсолютно спокойная, но сохранять безмятежный вид ей удавалось с громадным трудом. Как ярко ни горели бы высокие стоячие светильники с отражателями, ночь как будто бы цеплялась за стены, тени-призраки танцевали там, где их не должно было быть. Несомненно, игра воображения, однако тени плясали на границе поля зрения. Переходы были почти пусты, хотя только что окончилось время второй смены ужина. Большинство сестер в эти дни предпочитали, чтобы еду им приносили в апартаменты, но самые смелые и более дерзкие время от времени решительно отправлялись в обеденные залы, и единицы до сих пор ходили обедать вниз. Алвиарин не могла рисковать тем, чтобы кто-то из сестер увидел ее в смятении или торопящейся: она не даст им повода думать, будто она пробирается куда-то крадучись или стремится к скрытности. Сказать начистоту, ей вообще не нравилось, когда на нее смотрят. Внешне само спокойствие, внутри она просто-таки кипела.
Вдруг Алвиарин поймала себя на том, что трогает пальцами то место на лбу, где ее коснулся Шайдар Харан. Где на нее поставил свою мету сам Великий повелитель. При этой мысли ее едва не охватила истерика, чуть не прорвав пленку спокойствия, однако громадным усилием воли она сохранила на лице маску невозмутимости и слегка подобрала свои шелковые белые юбки. Стоит хоть чем-то занять руки. Великий повелитель отметил ее. Лучше об этом не задумываться. Но как избежать такой судьбы? Великий повелитель… Внешне она демонстрировала полное самообладание, но внутри извивался клубок горчайшей обиды, ненависти и неописуемого ужаса. Тем не менее важнее всего было внешнее спокойствие. И еще было, было зерно надежды. И это тоже важно. Странно думать об этом как о чем-то внушающем надежду, но она готова была цепляться за любую соломинку, лишь бы остаться в живых.
Остановившись перед гобеленом, на котором была изображена женщина в вычурной короне, стоящая перед какой-то давным-давно умершей Амерлин, Алвиарин сделала вид, что рассматривает