руки под грудью, Сильвиана рассматривала девушку, пока за двумя другими Красными сестрами не затворилась дверь.
– По крайней мере, ты не истеричка, – промолвила она потом. – Значит, дело пойдет легче. Но почему же ты не бьешься в истерике?
– А толку-то? – ответила Эгвейн, убирая платочек в кошель. – Лично я смысла в этом не вижу.
Сильвиана подошла к письменному столу и, не садясь, стала читать лежащий на столешнице документ, время от времени поднимая взор на Эгвейн. Лицо ее ничего не выражало – совершенная маска Айз Седай, безмятежно-спокойная, непроницаемая. Эгвейн терпеливо ждала, сложив руки на поясе. Даже вверх ногами она узнала характерный почерк Элайды, расчертивший лист бумаги, хотя и не могла разобрать, что же там написано. У Сильвианы даже мысли не должно возникнуть, что ожидание заставляет Эгвейн нервничать. В настоящее время терпение было тем оружием – одним из немногих, – что у нее еще оставалось.
– Похоже, Амерлин долго раздумывала, что с тобою делать, – наконец сказала Сильвиана. Если она надеялась, что Эгвейн начнет переминаться с ноги на ногу или заламывать руки, то ничем не выдала своего разочарования. – Она придумала безупречный план. Она не хочет, чтобы Башня потеряла тебя. И я тоже не хочу. Элайда решила, что тебя обманули, использовали как слепое орудие, а посему винить тебя не стоит. Поэтому тебе не предъявят обвинения в том, что ты называла себя Амерлин. Она вычеркнула твое имя из списка принятых и вновь вписала его в книгу послушниц. Говоря откровенно, я согласна с таким решением, хотя никогда прежде подобного не бывало. Каковы бы ни были твои способности в Силе, ты пропустила мимо ушей почти все остальное, что обязана усвоить послушница. Впрочем, не надо бояться, что тебя вновь подвергнут испытанию. Я никого не заставлю проходить через это во второй раз.
– Я – Айз Седай, так как была возведена на Престол Амерлин, – спокойно ответила Эгвейн. Раз всего лишь притязание на титул могло отправить ее на смерть, то отчего все же не побороться за него? Никакой неуместности тут нет. Промолчать – значит согласиться с Элайдой, и смиренность пленницы нанесет восстанию не менее сильный удар, чем ее казнь. А возможно, удар окажется намного сильнее. Снова в послушницы? Что за нелепость! – Если угодно, могу процитировать относящиеся к этому вопросу строки закона.
Сильвиана выгнула бровь, потом села за стол и открыла большую книгу в кожаном переплете. Книгу наказаний. Макнув перо в простую стеклянную чернильницу, она сделала запись.
– Ты только что заслужила первый визит ко мне. Но вместо того чтобы сразу же уложить тебя поперек колена, я дам тебе время поразмыслить. Будем надеяться, что ночь раздумий возымеет благотворное действие.
– Думаете, задав взбучку, заставите меня отказаться от того, кто я такая? – Эгвейн, как могла, постаралась придать своему голосу скептические ноты. Но не была уверена, что ей это успешно удалось.
– Есть взбучка и взбучка, – отозвалась другая