предшествующий советскому периоду опыт царского времени и опыт постсоветской эпохи, для того чтобы показать глубокую хронологическую последовательность этих эпох. Рассматривая этот длинный отрезок истории, я обращаю внимание как на изменения, так и на наследование, которые нелегко описать в рамках стандартной периодизации политической истории двадцатого века, основанной исключительно на чередовании политических режимов и лидеров. Во-вторых, во многих местах своего анализа я обращаю внимание на другие страны, чтобы отметить совпадения и расхождения с советским Севером. Этот подход, возможно, является не в полной мере сравнительным, в отличие от тех работ, где исследователи сравнивают опыт социалистических и капиталистических стран на примере нескольких территорий26. Тем не менее, рассматривая историю Кольского полуострова в сравнительной перспективе, я демонстрирую многочисленные и в то же время разрозненные транснациональные влияния, имеющие значение в конкретном месте.
Многие черты отношения к природе в СССР можно встретить и в других странах мира. Советские руководители заимствовали практики управления в северных регионах из дореволюционной эпохи, а в дальнейшем довольно последовательно следовали тем направлениям, которые преобладали в капиталистических странах. Они подражали, в частности, тем индустриализирующимся государствам XX столетия, которые создавали условия для обеспечения своих экономик никелем и удобрениями в 1930‐е годы и строили атомные реакторы для бесперебойного электроснабжения в 1970‐е и 1980‐е годы. При этом, несмотря на то что советское руководство заимствовало многие инструменты для превращения природы в источник ресурсов для экономики, оно часто объявляло эти инструменты изобретением социализма. К примеру, технологии обогащения минеральных пород и методы геологических исследований, сопоставимые с подобными технологиями и методами в других странах, нередко описывались как исключительные достижения Советского Союза27. Однако очевидная показуха, стоявшая за такими описаниями, не должна загораживать более фундаментальные сходства.
Основное понимание целей деятельности современных государств объединяло Советский Союз и другие страны. Во всем мире правительства прошлого века обычно отдавали предпочтение безостановочной экономической экспансии, а не ограничению нагрузки на природные системы. Если уж на то пошло, Советский Союз следовал этому современному императиву роста с бóльшим рвением, чем другие страны, – по крайней мере вначале, из‐за острого ощущения того, что ему необходимо было быстро преодолеть предполагаемую отсталость страны. Представляется, что историки, исследующие экологическую историю СССР, в целом согласны с таким выводом. В двух недавних обобщениях отдельные исследователи отмечали, что страну характеризует «неудержимое стремление к модерности» и что Советский Союз действовал как «гиперболически преувеличенная версия капиталистического общества»