друзья и сговорились, но исполнить обещание Николай смог только в первых числах ноября того же года.
Он сам отыскал Ефима и предложил:
– Завтра мы с машинистом должны отправиться в поездку на Рязано-Уральскую железную дорогу, а наш кочегар заболел. Хочешь, вместо него поехать с нами?
– Конечно!
– Тогда с первыми петухами вставай и дуй на станцию, мы тебя будем ждать.
– Хорошо.
Так Ефим и сделал. На следующий день рано утром он уже был на станции. Паровоз, на котором работал Николай, уже стоял около перрона под парами, натужено отдуваясь и устало попыхивая, как большой шмель, собравшийся сорваться в полёт с цветка клевера.
– Молодец, что пришел, – обрадовался Николай, – давай, залезай в будку.
Ефим долго уговаривать себя не дал и быстро залез в будку машиниста.
Это было маленькое помещение с различными ручками и рычагами управления.
– Вот, дядь Саш, – обратился Николай к машинисту, мужчине лет сорока пяти, стоящему у ручек управления, – это Ефим, про которого давеча сказывал. Он согласился побыть у нас кочегаром в этой поездке.
– Отлично! Твои обязанности, – деловито сказал машинист, – поддерживать огонь в топке. Для этого возьмёшь сиротинушку.
– А это что такое?
– Это совковая лопата. Вон сиротливо стоит в углу, да никто не хочет её брать. Будешь ею брать уголь в тамбуре, и бросать в топку. Всё ясно?
– Конечно!
– Тогда, приступай!
Ефим взял совковую лопату и принялся бросать уголь в топку. Бросив несколько лопат угля, Ефим остановился отдохнуть.
Вдруг в будку заглянула белобрысая голова парня, лет двадцати шести и, обращаясь к машинисту, сказала:
– Дяденька машинист! Вы не на юг?
– Нет, мы до Астапово, Рязано-Уральской железной дороги, но там поезда идут на юг. А тебе пошто надобно?
– Наши деревенские мужики уехали в Донецк на заработки, а я замешкался и отстал, да вот пытаюсь догнать.
– Что Николай, – обратился машинист к помощнику, – надо подсобить парню?
– Знамо дело, дядь Саш, да и Ефиму будет помощь.
– Как звать то тебя парень?
– Василием Дороховым.
– Ну, залезай в будку Василий.
Голова пропала на мгновение, и вскоре на пороге проёма будки появился щуплый парень среднего роста в потертой поддевке и стоптанных лаптях.
– Проходи Василий, будешь Ефиму помогать бросать уголь в топку паровоза, – сказал машинист, дядя Саша.
Тем временем, машинист повернул какой-то рычаг и дал гудок. Паровоз запыхтел, заурчал, выпустил клуб пара, а затем медленно тронулся с места.
Ефим с интересом смотрел в окно, как только выдавалась свободная минута.
Мимо проплывали леса и перелески с уже опавшей листвой, но в некоторых дубравах листья на деревьях хоть и пожухли, и скрутились, но ещё не все опали. Поля уже давно были убраны и лишь кое-где сиротливо торчали былинки, нескошенной ржи.
До конечного пункта поездки,