быстро он будет набираться сил и бороться с трудностями.
– И во многом это зависит от твоего внутреннего состояния, – как бы продолжила Таня. – Ты должна думать только о хорошем. Главное знай, что мы все тебя очень любим и ждем с нетерпением твоего выздоровления.
– Спасибо, Танечка. – последовала короткая пауза. – Но ходить я не смогу никогда. Если руки восстановить еще есть шанс, то ноги никак, – и я заплакала.
Таня расстроено посмотрела на меня.
– Ника, я повторюсь еще раз, ты выжила и это главное. Не плач, родная. Все образумится, и наступит день, когда ты будешь весело смеяться как в старые добрые времена.
Я покивала головой.
– Угу, дай Бог.
– Так оно и будет.
Таня улыбнулась мне.
– Ника, нам нужно идти, нас дочурка ждет дома. Боюсь, чтоб она ничего не натворила, пока одна. Поэтому прости, мы совсем ненадолго.
– Ничего, я все понимаю. Спасибо, что навестили, – сказала я. – Мне очень приятно было вас видеть.
– И нам. – Таня приблизилась к моему лицу и слегка прикоснулась губами к щеке, а потом произнесла на ухо: Все будет хорошо.
Я благодарственно кивнула ей в ответ и послала губами воздушный поцелуй.
– Пока, – тихо произнесла Таня, и они вышли из палаты.
Я осталась одна и мои мысли были о Тане. Своим оптимистичным взглядом на сложившуюся проблему со мной она придала мне сил и бодрости для скорейшего выздоровления. Это чудесно, что есть такие подруги, как она. Действительно у меня все получится, и не стоит опускать рук раньше времени. Проблема лишь в том, что все это долго, слишком долго. И сложно найти терпение в себе, чтоб побороть преграду времени и смирно ждать результата. Мои мысли прервал… Витя. Он забежал в палату, подойдя к моей постели, он встал на колени передо мной. Я опешила от такого поворота событий.
– Что-то случилось? – спросила я и с нескрываемым удивлением посмотрела на Виктора.
– Да, – ответил он. – Ника, я хотел попросить у тебя прощения. – он медленно взял мою руку, хотя я этого и не почувствовала. – Прости меня за то, что я натворил.
После этих слов первое, что мне пришло в голову, это его замешательство в аварии. Неужели он сейчас просит у меня прощение за то, что поломал мне жизнь?! Я тупо уставилась на него, и мой взгляд медленно перерос в злобный.
– Ника, – продолжил он, – тогда на дне рожденья, я был пьяным дураком, сам того не осознавая, что творю. Прости меня, прости, – он опустил глаза, затем резко поднял их и проговорил: Я не имел никакого морального права предлагать тебе то, что мне взбрело в голову. Прости, я вел себя как абсолютный дурак. Мне стыдно перед тобой. – он приостановился, а потом продолжил свой монолог: Я не хочу, чтоб ты считала меня идиотом с больным воображением. Я, правда, совершенно тогда не думал, мой мозг просто отключился, отказывая мне в минимальном. Прости, – после этого он поцеловал мне руку.
От неожиданности я не знала, что сказать. Мне хотелось забрать