не заводись, – она попыталась меня успокоить.
– А как тут не заводиться, если ты знаешь, что эта тема меня раздражает, и все равно поднимаешь ее? – я редко повышаю голос, но тут не сдержалась.
– Я просто хотела, чтобы в этот праздник вся семья была в сборе, – Лиззи вскинула вверх обе руки.
– Ты лучше меня знаешь, что мы никогда не были семьей, а лишь играли свои роли в этой постановке под названием «счастливая семья», – прорычала я в ответ. Ненавижу кому-то объяснять элементарные вещи.
– Я просто…
– Если не прекратишь это сейчас же, то я уйду, – пригрозила я.
– Почему ты вечно уходишь от разговора? – прокричала Лиззи.
– Потому что я не хочу ругаться, – ответила я.
– Но…
Я не стала дослушивать, а просто подошла к шкафу, схватила куртку, надела ее, обулась и вышла из дома.
Ненавижу Лиззи в такие моменты. Она всегда была эгоистичной. Мы обе росли в одинаковых условиях, однако она, из-за того что никогда не думала о чувствах и эмоциях других людей, выросла будто в другой семье. У нее всегда все было хорошо. Когда родители ругались, то она запиралась у себя в комнате и играла со своими куклами. Я же всё внимательно слушала. Мне было интересно, почему папа пьет, кричит и бьет маму. Я, будучи уже в возрасте пяти лет, всегда подбегала к маме и старалась ее защитить. Мне еще повезло, что папа не трогал нас с сестрой, поэтому стоило мне начать защищать маму, как отец прекращал свои злодеяния. Но больше всего меня раздражало то, почему Лиззи никогда этого не делала.
Годы шли, а в семье ничего не менялось. Наши родители каждый год подавали на развод, потом папа на коленях извинялся перед мамой, она его прощала, и все шло по кругу. Иногда мне казалось, что я единственная в этой семье, у кого был разум. Наша мама будто не понимала, что провалила самую главную миссию любой матери – защитить свое дитя. Она не понимала, что защита должна быть не только физической, но и моральной.
Поэтому я сделала это вместо нее. Когда мне было двадцать лет, то мне поставили диагнозы дереализация и деперсонализация. Хотя начались эти проблемы у меня еще глубоко в детстве. Другими словами, я выдумала мир, в котором мне было безопасно и тепло, и пряталась там при малейшем стрессе. Проблема в том, что я начала слишком часто пропадать в своем собственном мире, забывая о происходящем вокруг. Из-за этого у меня начались проблемы с памятью и восприятием – я могла путать то, что произошло в реальности, а что придумал мой мозг. Поэтому я начала все записывать и фотографировать. Носители информации уж точно меня не обманут.
Да уж, не так я планировала отметить сегодняшний день. Мы с ребятами договорились, что в девять вечера отправимся на центральную площадь, где под бой курантов встретим Новый год, а потом поедем к Дану и Эндрю (мы постоянно собирались у них, так как их квартира была самой большой). Затем мы должны были тусить всю ночь, а утром разойтись по домам. В принципе, идеально.
На мой телефон поступило сообщение:
«Я уехала. Можешь возвращаться», – это была Лиззи.